o f8584337f830f4e2

Нептун был старым громадным сеттером с рыжей волнистой шерстью и длинными

ушами. Вообще сеттеры – мирные собаки, но Нептун отличался крутым и мрачным

характером. С его зубами многие были знакомы.

Нептун приближался. Вилька юлила впереди и повизгивала:

– Вот этот. Вот он… Щенок еще, а уже ворует…

Шавки поспешно расступились.

Щенок посмотрел в мутноватые синие глаза Нептуна и понял, что лучше всего

брякнуться на спину и задрать лапы. Пора.

Но он не брякнулся и не задрал. Чтото случилось со щенком. Словно какаято

пружина вдруг в нем натянулась. Кроме страха, появилась злоба и сразу выросла. Он был,

конечно, щенком, но ведь и щенка нельзя обижать без конца…

Он прижался задом к забору, беззвучно сморщил нос, приподнял губу. И показал

свои мелкие щенячьи зубы. Стало тихо и страшно.

– Хи, – вдруг пискнула Вилька. – Он хочет драться. С Нептуном.

Нептун опустил голову и тяжелым взглядом обвел трусливых шавок. От этого

взгляда они сначала прижались к земле, а потом брызнули в разные стороны. Щенок

увидел, как Нептун повернулся и стал медленно уходить.

Старый сеттер уходил. Он не ответил на смешную щенячью дерзость. Он прожил на

свете целых одиннадцать лет и был умным псом. Нептун многое видел и многое знал.

Помнил он и то, что есть на свете край, где кругом только лес и реки, а люди живут в

домах из оленьих шкур. Эти люди охотятся и пасут оленей. Охотиться и стеречь стада им

помогают собаки. Нептун бывал там и знал этих собак. Встретив волка, они и ему не

уступят дорогу.

Нептун вспомнил северных собак, когда увидел остроухого белого щенка, смешно

оскалившего зубы. И ушел.

ИЗГНАНИЕ

Только под вечер Уголек появился во дворе. Он был мрачен. Он перенес дома много

неприятностей, но не это его печалило. Уголек думал, конечно, о щенке. О белом щенке с

золотыми глазами, с черной крапиной на ухе, с самой красивой собачьей мордой…

Двор был пуст, одеяло с клоуном уже не висело на сарае, кирпичный барьер оказался

разрушенным, а на двери белели какието глупые надписи и карикатуры. «Митькина

работа», – подумал Уголек, но рассматривать и читать не стал. Не хотелось. Зато он

вспомнил про другой рисунок, про щенка, которого нарисовал Вовкахудожник. Щенячий

портрет все еще белел на заборе. Но ведь это был только портрет.

С горестным вздохом Уголек покинул двор и стал подниматься по заросшему

березками склону.

Он вышел на поляну и увидел своих друзей. Они сидели на спине обросшей мохом

коряги, которая лежала здесь с незапамятных времен.

– Из дальних стран, с лазурных берегов явился он, прекрасный и счастливый, – так

известил о приближении Уголька Мушкетер. Уголек только усмехнулся: «Счастливый». Он

сел рядом с Толиком и стал молчать, чтобы все поняли, какая у него неудачная жизнь.

– Попало дома? – поинтересовался Славка.

– Попало, – равнодушно сказал Уголек. – Ерунда. Вот если бы…

– Значит мало попало, – с сожалением заметил Славка. – Надо бы больше.

– Ты чего это? – черные глазищи Уголька от удивления даже посветлели и стали

почти синими. – За что? Сами же скатерть просили… А теперь…

– При чем тут скатерть? Как маленький, – тихо сказал Толик. На Уголька Толик даже

не взглянул.

– Он не знает! – яростно взвыла Тетка и затрясла косами, похожими на рога. – Он

ничего не знает! Глядите! Номер сорвал! Все дело испортил!

На дворе теперь показаться нельзя! И спрашивает еще!… Давайте выдерем его!

Уголек испугался. Не Тетки он, конечно, испугался, а того, что все с ним сейчас

поссорятся. Все до единого! Они не понимают!

Если человека сильно обидят, ему трудно говорить громко. Уголек прошептал:

– Вы не знаете. Вы не видели, да? Там же сидел щенок. В калитке. Белый щенок. Я

побежал, а он…

– А из настоящего цирка ты бы побежал? – спросил Толик.

– Как из настоящего?

– Очень просто. Был бы настоящим укротителем, выступал бы в настоящем цирке.

Вдруг появляется твой любимый белый щенок. Ты бы за ним, да?

– Отвечай! – заорала Тетка. – Ты бы удрал с арены, да?! А львы пускай зрителей

жрут, да?!

Уголек не отвечал. Он только моргал, чтобы не заплакать, и не отвечал.

А что говорить? Он о настоящем цирке не думал.

– Не ори, Тетка, – сказал Толик и снова спросил: – А если бы ты, как твой

отецкапитан, стоял на вахте и вдруг увидел любимого белого щенка? Ты бы от штурвала за

ним побежал?

Уголек молчал, потому что о вахте и о штурвале он тоже не думал. Он думал о

щенке. ВитькаМушкетер выпрямился во весь свой длинный рост, глянул сверху на Уголька

и заявил:

– Раньше таких людей вешали за ноги на крепостных воротах. Потому что он

изменник и дезертир…

Тут Уголек знал, что делать. Знал сразу. Тут думать некогда и бояться нельзя. Надо

всего полсекунды. Надо вскочить, разогнувшись пружиной, и головой дать в поддыхало

длинному Мушкетеру. А когда он, хватая воздух, станет сгибаться, нужно с размаху

стукнуть его по носу. Лучше не один, а два раза. Пусть Мушкетер поколотит его. Все