o f2ea2a4db566d77d

значит «бессильный, слабый». И в русском языке его всё чаще используют именно в таком,

расширенном значении. Есть ведь слово veteranus – старый солдат, ветеран. Это же куда

более подходит. И это вряд ли нанесёт такой же вред самочувствию всего народа, как слово

«инвалид». Сегодня, сейчас. Я вас заклинаю – переименуйте газету в «Русский ветеран». Мы

с вами смягчим удар. Да, с закрытием газеты – это я, наверное, погорячился. Ну вот

«Престарелый служака», чем не хорошее название, а? Или просто служака, тоже можно.

Столько чудесных слов в русском языке. Возьмите «ветхослужилый» или, например,

«ветшанин». «Русский ветшанин», а?

Звонников басовито рассмеялся.

-

Ооох, вы несносный человек. Ладно, ветшанин. Но куда же мы денем воинов, не

способных к службе за увечьем, ранами? Они ведь тоже читают нашу газету, но это же

необязательно ветераны: старые и опытные. Инвалиды – это объединяющее слово в нашем

случае. Именно поэтому – «Русский инвалид».

-

Нет это разъединяющее слово! – напугано воскликнул Федотов, отгоняя руками что-то

невидимое. – Разобщающее. Раздирающее! Как же вы не чувствуете?

Звонников снова рассмеялся. Добродушие его еще не покинуло. И он забавлялся.

Ободренный его нечаянным расположением, Федотов вдруг метнулся к столу. Там лежали

номера «Русского инвалида». Он схватил первый попавшийся. И снова начал захлёбываться:

- Мало одного названия, но о чём вы пишите? Сейчас?! Когда в городе так странно,

непонятно…

36

-

Это долго продолжаться не будет. Не сегодня – завтра нарыв лопнет. Генерал Галле

так сказал.

- Как ему будет угодно, но я бы о газете. Так неспокойно. Хотелось бы ободряющих

слов или голой правды. Но вы вообще не пишите о происходящем в столице! Ни слова, ни

намёка. А это ведь единственная газета, которая сейчас выходит.

- Милейший, но о чём же нам писать? Военному-то изданию…

-

Да-да, ну вот что это тут у вас такое? Вот на последней странице – объявления о

каких-то Уральских банях, каких-то кипятильниках, шапирографических лентах… А это

что? Позвольте: «нервные заболевания, половое бессилие, сердечные заболевания и

старческую дряхлость с успехом лечат Спермином-Пеля»…

-

Я знаю…

-

«Предостережение! Спермин-Пеля единственный, настоящий, всесторонне

испытанный Спермин, поэтому следует обращать внимание на название «Спермин-Пеля» и

отказываться от подделок. Спермин-Пеля имеется всюду». Боже! Да кто такой этот Пеля, в

конце концов?! - неожиданно взорвался Федотов.

-

Профессор доктор Пель, поставщик двора его императорского величества. Там

написано.

-

Да-да, но это уже не шутки, а волнения в городе…

-

Там также указано, что объявления, помещаемые в «Русском инвалиде», собирают

средства на раненых. У нас благотворительная уважаемая газета…

-

А что вот у вас в неофициальной части? – Федотов вошел в раж. – Какая беспечность.

Какая непозволительная для истории близорукость! Вот тут: «По словам возвратившегося из

плена, допрошенного комиссией старшего врача 36-й артиллерийской бригады Николая

Ивановича Крылова, в солдатском лагере Котбус, куда он прибыл в декабре 1914 года для

борьбы с эпидемией тифа, больные лежали вповалку в бараках, настолько холодных, что

бывали случаи омертвения конечностей, вследствие чего приходилось их ампутировать»…

-

Я вообще-то в курсе, что публикуется в нашей газете…

- «… Пленные всегда голодали и поэтому разыскивали в выгребных ямах всё, что

можно было назвать съедобным, отчего развилась дизентерия. Бани и прачешной не было.

Больные были похожи «на мертвецов, вышедших из гроба». У очень многих из них нельзя

было видеть тела, так как оно «было покрыто толстым слоем длинных и жирных вшей».

Немцы смеялись над этим, называя русских свиньями, когда же вспыхнула эпидемия,

немецкие врачи и часовые, боясь заразы, разбежались и русским врачам пришлось работать

одним; однако медикаментов и перевязочных материалов отпускалось на лазарет очень мало,

а приобретать их своими средствами немцы запретили»…

- Как вас там?… Пётр Георгиевчи, вы, что, почитать сюда пришли? Возьмите выпуск и

идите почитайте дома, - Звонников начал выходить из себя.

- Я уже читал. Но вы послушайте. Вот тут ещё абзац…

- Это уже чёрт знает что такое…

- «Затем в августе 1915 года Крылова отправили в Прасныш…», - профессор тараторил

на пределе человеческих возможностей. – «… в госпиталь, где 540 русских раненых –

большинство разрывными пулями – лежали на полу в здании с выбитыми стёклами во всех

окнах. Сдавая госпиталь Крылову и другому нашему врачу, немцы увезли буквально все

медикаменты и инструменты. Крылов установил, что немцы по 17 дней не делали раненым

перевязок и когда он начал их делать, то в ранах оказалось такое количество червей, что

«они производили своеобразный, никогда им ранее не слышанный шум»».

Федотов закончил, и в кабинете установилась тишина. Впервые за утро. И только кто-то за

дверью раздраженно спросил «Анискин где? Когда придёт Анискин?».

-