o f2ea2a4db566d77d

нанесли ли обидчики другой вред, но никакой внутренней боли не почувствовал. Видимо,

они его ограбили и бросили здесь.

Он встал, яростно отряхнулся, елозя руками по коже, сбрасывая с себя какую-то шелуху.

Сделал шаг и чуть не упал. Шишка впилась ему в обнажённую, нежную ступню, и, неловко

переступив, Борис угодил пяткой во что-то острое и твёрдое. В городах он почти не ходил

пешком, водил автомобиль, мог позволить себе самую дорогую и комфортную обувь, две

пары даже сделали на заказ в Италии – к чему Борис точно не был готов, так это ходить

босиком в ночном лесу.

Неожиданно он осознал, что не имеет ни малейшего представления, где находится. Лес

везде один и тот же, тем более – тёмный. И куда идти? Ни огонька от фонаря, ни проблеска

человеческого жилья – ничего такого сквозь деревья не проглядывало. Борис никогда и не

видел настоящей ночи. В Москве, прочих крупных городах ночное небо другое, а здесь –

строгое, первобытное. Ничто вокруг не собиралось ему помогать и подсказывать путь. Он

191

даже не был уверен, что это лес в районе дома отдыха, может быть, его успели завезти в

дальние края.

Накатили волной злоба и одновременно отчаяние. Это не были внутренне проговорённые

чувства, скорее – инстинктивные. Выпучив глаза из-за темноты, Борис крикнул – «А-у!».

Правда, как-то неуверенно. Сам себя приглушая. В следующий раз заорал громче – «Э-э-э-э-

й!», вложив уже в крик всё своё раздражение, но никто, конечно, не отозвался. Только что-то

маленькое, птица или животное, шарахнулось в кустах неподалёку и тут же затихло. Борис

ещё долго вслушивался в образовавшуюся затем тишину, не зная, кричать снова или нет. В

конце концов он решил, что это бессмысленно.

Внутри заклокотала ненависть, на этот раз конкретная – к обидчикам. Он мгновенно

представил, как Габи сговорилась с кем-то ограбить его, как они пасли Бориса всё это время,

наверняка к этому моменту обчистили уже его коттедж. А он ей поверил, они даже спали

вместе, он чуть не влюбился. Наверное, она часто разводила в этом доме отдыха

обеспеченных мужчин, из столиц, из Сортавалы, из Петрозаводска. И финнов. Специально

выбирала женатых, чтобы им потом было несподручно жаловаться. Борис громко выругался

матом. И ещё раз. Наконец полностью осознал, что изменил жене. А вдруг Габи сообщит ей?

Или начнёт шантажировать его. Захотелось что-нибудь сломать, ударить.

Всё это время Борис инстинктивно прикрывал свои гениталии гнездышком из сложенных

ладоней. Не задумываясь о том, что в темноте никто бы ничего не увидел. Наоборот, сейчас

он ярко ощутил свою наготу. Представил, что даже если выберется из леса, по пути кто-

нибудь непременно заметит его. И в таком виде. Это как сны, когда неожиданно

оказываешься голым в общественном месте. Только тут не сон. Борис испытал острый

приступ стыда. Он не знал, что делать, как выпутаться из этой истории. Он в конец

растерялся и даже заплакал от жалости к себе. Одной рукой вытирал слёзы, другой – по-

прежнему сжимал в комок член и яйца.

Успокоившись, Борис решил, что лучше всего выбраться из леса сейчас, ночью. Тогда он

сможет незаметно добраться до своего коттеджа. Стал оглядываться, куда идти. Снова

понял, что может находиться где угодно, а определить в темноте, в каком направлении

двигаться, совершенно невозможно. Ни запахов, ни звуков, ни огонька – ни единого знака.

Борис глянул на небо, вспомнив, что можно как-то ориентироваться по звёздам. Но тёмное,

непроницаемое небо, должно быть, заволокло облаками. К тому же Борис не помнил, как

определять стороны света по звёздам – в последний раз он интересовался этим в начальных

классах школы, и вдобавок ко всему понятия не имел, какая сторона света ему требуется

сейчас. Остался в том месте, где его бросили. Ждать рассвета.

Гнал от себя страх – а вдруг они захотят проверить, что с ним сталось, придут утром и

добьют? Снова плакал. Но потом утешил себя мыслью, что ночёвка здесь могла принести и

пользу. В утреннем свете он, возможно, найдёт следы людей, притащивших его сюда. А если

так, где-то рядом проходила дорога, на которую они его выведут.

Захотелось справить нужду. Борис не смог сделать этого прямо на том же месте, где стоял.

Для этого отошёл в сторону, за дерево, и уже там помочился. Отряхнул член от последних

капель, но, прикрыв рукой, всё равно немного измазал ладонь мочой. Поморщился,

чертыхнулся. Вернулся обратно. Стал размышлять, как провести остаток ночи. Ни садиться,

ни тем более опять ложиться на землю Борис не хотел. Прислонился плечом к стволу дерева.

Но пришлось стоять, накренившись, и он вскоре устал. К тому же земля вокруг дерева

лежала не прямо, а облепляла ствол под небольшим углом, из-за чего ноги были постоянно

напряжены. И, конечно, древесная кора оказалась не гладкой. Он чувствовал, как её

выпуклости и шероховатости впиваются в кожу.

И комары донимали.