О достоверности

17. Ну, а допустим, я говорю, указывая на какой-то предмет: “Моя ошибка тут исключена — это книга”. Что собой представляла бы эта ошибка на деле? И есть ли у меня ясноепредставление об этом?

18. “Я знаю это” часто означает: у меня есть бесспорные основания для моего высказывания. Так что если другому человеку известна эта языковая игра, то он признает, что я это знаю. Если этот другой владеет данной игрой, он должен быть в состоянии представить себе, какчеловек может знать нечто подобное.

19. Ведь к высказыванию “Я знаю, что это рука” можно добавить: “Рука, на которую я смотрю, — это моярука”. Тогда здравомыслящий человек не усомнится в том, что я это знаю —— Не усомнится и идеалист, однако он скажет: для устранения практического сомнения этого вполне достаточно, но имеется и другое сомнение, стоящее запервым. — А что оно является некоей иллюзией,нужно показывать другим способом.

20. “Сомневаться в существовании внешнего мира” вовсе не означает сомневаться, например, в существовании планеты, которая будет открыта впоследствии путем наблюдений. — Или же мур хочет сказать: знание о том, что вот это рука, и о том, что существует планета Сатурн, — разного рода?Будь иначе — сомневающемуся можно было бы указать на открытие планеты Сатурн и сказать: ее существование доказано, а значит, доказано и существование внешнего мира.

21. Точка зрения Мура сводится, собственно, к следующему: понятие “знать” аналогично понятиям “быть уверенным”, “предполагать”, “сомневаться”, “быть убежденным” в том, что утверждение “Я знаю...” не может быть ошибкой. Если же дело так и обстоит,то из такого высказывания можно делать вывод об истинности того, что в нем утверждается. Формой же “Я думал, что знал” здесь пренебрегают. — А если таковая не предусмотрена, то должна быть логически невозможна и ошибка в утверждении.И тот, кому знакома данная языковая игра, должен это понимать, — заверение заслуживающего доверия человека в том, что он знает,не в состоянии помочь делу.

22. Было бы поистине замечательно, если бы мы должны были верить надежному человеку, который говорит: “Я не могу ошибаться”; или же: “Я не ошибаюсь”.

23. Если я не знаю, сохранил ли кто-то обе свои руки (скажем, в случае возможной ампутации), то я поверю его заверению, что у него две руки, заслуживай он доверия. Если же он говорит, что знаетэто, то я могу лишь предполагать, что он был в состоянии убедиться в том, и, выходит, его руки, к примеру, пока еще не скрыты гипсом, бинтами и т. д. и т. д. Я считаю, что этот человек достоин доверия, поскольку признаю, что он имеет возможность убедиться. Для человека же, говорящего, что, пожалуй, не существует никаких физических объектов, такая возможность не предусматривается.

24. Вопрос идеалиста звучал бы примерно так: “На каком основании я не сомневаюсь в существовании своих рук?” (а на этот вопрос нельзя ответить: “Я знаю,что они существуют”). Но тот, кто задает подобный вопрос, упускает из виду, что сомнение в существовании имеет смысл лишь в той или иной языковой игре. Поэтому, прежде чем принимать сомнение за чистую монету, следовало бы спросить, во что оно вылилось бы на деле.

25. Можно ошибиться даже относительно высказывания “Это рука”. Это невозможно лишь при известных обстоятельствах. “Даже в вычислении можно допустить ошибку — это невозможно лишь при определенных условиях”.

26. Но может ли быть видно из самого правилавычисления, при каких обстоятельствах логически исключена ошибка в его применении?

Ведь иначе что толку нам от правила? Разве мы не могли бы совершить (вновь) ошибку при его применении?

27. Но при желании задать здесь некое подобие правила пришлось бы прибегнуть в нем к выражению “при нормальных условиях”. Нормальные же условия известны, но не поддаются точному описанию. Максимум возможного — описать ряд анормальных условий.

28. Что такое “выучить некое правило”? — Вот что.Что значит “сделать ошибку в его применении”? — Вот что.И то, на что здесь указывают, представляет собой нечто неопределенное.

29. Упражнение в использовании правила показывает также, в чем состоит та или иная ошибка в его применении.

30. Убедившись [в отсутствии ошибок], человек говорит: да, расчет правилен, — но он извлек это заключение не из своего состояния уверенности. О положении дел умозаключают не из своей собственной уверенности.

Уверенность — это как бытон, в котором повествуют, как обстоят дела, но из тона нельзя сделать вывод, что сообщение оправданно.

31. Мне хотелось бы искоренить из философского языка предложения, к которым люди, как заколдованные, возвращаются вновь и вновь.

32. Дело не в том, что Мурзнает: это рука, — а в том, что мы его не поняли бы, если бы он сказал: “Конечно, я могу и ошибаться в этом”. Мы спросили бы: “Как была бы явлена эта ошибка на деле?” — скажем, каков процесс выявления того, что это ошибка?

33. Следовательно, мы отвергаем предложения, которые не ведут нас дальше.