О чем знаешь сердцем (ЛП)

– Ты звонила в страховую? А в полицию?

Качаю головой и по маминому очередному вздоху и натянутому кивку понимаю, что у ее сочувствия есть пределы.

– Давай-ка ты поднимешься наверх и приведешь себя в порядок, а после ужина мы со всем разберемся.

Я благодарно обвиваю ее руками.

– Мам, извини меня.

Она без колебаний обнимает меня в ответ.

– Я все понимаю. Но, Куинн, ты должна быть со мной честной. Если у тебя выдался непростой день, и тебе нужно куда-то уехать, чтобы побыть одной, поделись со мной. Дай мне знать. Просто будь со мной честной. Ни о чем больше я не прошу.

– Хорошо, – говорю я, уткнувшись в ее плечо, и мысленно обещаю себе выполнить ее просьбу.

После душа и ужина, который я размазывала по тарелке вместо того, чтобы есть, я совершенно честно признаюсь ей, что за день осталась без сил и хочу одного: лечь спать. После жаркого дня в моей комнате слишком тихо и душно. Открыв окно нараспашку, я вдыхаю прохладный воздух и принесенные им ароматы холмов. Снаружи тишина, только стрекочут сверчки, а в вышине, в сумеречном небе мерцают первые звезды.

Я иду к комоду, немного побаиваясь увидеть свое отражение. В ванной я старалась на себя не смотреть, но здесь, одна в своей комнате, не смогу удержаться. Становлюсь напротив комода, и мой взгляд, устремившись в зеркало, сразу падает на еще опухшую губу, где на бледной коже резко выделяются крошечные черные швы. Доказательство того, что сегодняшний день не был сном. Что я нашла Колтона Томаса и, несмотря на все установленные для себя правила, с ним познакомилась. Разговаривала. Провела с ним какое-то время. Я подвожу кончики пальцев к трем своим швам и на секунду задумываюсь, сколько их пришлось наложить, чтобы зашить в его груди сердце Трента. И эта мысль по слишком многим причинам заставляет меня оцепенеть.

Мой взгляд скользит по фотографиям, которыми сплошь утыкана рама. Дурацкие групповые снимки с вечеринок, фотографии из поездок с нашими общими друзьями. Со всеми теми людьми, которых я оттолкнула, пытаясь удержаться за память о нем. Мне хватило немного времени, чтобы понять: пусть они тоже его любили, но их жизни, в отличие от моей, с его смертью не остановились. Просто замедлились ненадолго, пока они скорбели о друге, чтобы после мало-помалу войти в былой жизненный ритм. Начать делать новые фотографии. Строить планы на будущее.

В горле возникает комок, и мой взгляд падает на мое любимое фото, снятое прошлой весной на одном из его соревнований по плаванию. Сияет солнце, на заднем плане – яркий прямоугольник бассейна. Трент стоит за моей спиной. Сильные, загорелые руки обнимают меня за плечи, подбородок уткнулся мне в шею. Он улыбается в камеру, а я, прислонившись к его груди, смеюсь. Уже не помню, над чем – наверное, он что-то такое сказал или сделал. Как бы я ни цеплялась за воспоминания, я начинаю забывать, что чувствовала, когда он вот так меня обнимал, и как это чувство затмевало весь окружающий мир.

Я веду пальцем по стеклу рамки и касаюсь засушенного подсолнуха, что лежит рядом с ней. Самый первый его подарок, сделанный в самый первый день нашего знакомства. Придя домой, я подрезала стебель и поставила цветок в вазу, и через неделю, которую мы провели, ежедневно встречаясь, гуляя между нашими домами и болтая, его лепестки начали увядать. Тогда я по примеру мамы подвесила подсолнух цветком вниз и оставила его так, пока он не стал сухим, потому что знала, этот цветок – наше начало. И сохранила его как напоминание о том, что я оказалась права.

Лепестки давно поблекли, выцвели от солнца и времени. Стали настолько хрупкими, что начали крошиться и опадать. Подсолнух уже почти не похож на цветок. Но я не выбрасываю его. Не могу – боюсь, сколько всего забудется, если так поступить.

Я забираюсь в кровать, но зная, что не засну, даже не пытаюсь закрыть глаза. Лежу и смотрю на знакомый сучок на потолочной балке, отчаянно желая вернуться в то время, когда мы были вместе, а он был жив. Или чтобы он очутился сейчас со мной, хоть на секунду, и напомнил, что я ощущала с ним рядом, пока и это воспоминание не ушло. 

Глава 7

Амплитуда электрического тока, вырабатываемого при работе сердца, в шестьдесят раз превышает показатели головного мозга. Кроме того сердце излучает энергетическое поле – в пять тысяч раз сильнее, чем мозг, причем измерить его возможно на расстоянии более трех метров от тела.

    Др. Мими Гварнери «Говорит сердце. Кардиолог раскрывает тайны языка исцеления»