О чем молчит карта

— Возьми, Тесей, этот острый меч и да поможет он тебе поразить кровожадного Минотавра, — обратилась к нему девушка, вся зардевшись и скромно опустив глаза. — А с помощью этого клубка ниток ты без труда сможешь найти выход из Лабиринта, размотанная нитка укажет тебе обратный путь после того, как ты убьешь страшное чудовище. Да поможет тебе златокудрая Афродита.

Поблагодарил Тесей благородную Ариадну и с любовью взглянул на ее разгоревшееся лицо. «Теперь я вижу, что боги не хотят моей смерти, — воскликнул он, радостно сжимая полученный меч, — я одержу победу над Минотавром, и все мы вернемся в наши родные Афины!»

Ласково простившись с самоотверженной девушкой, Тесей бесстрашно вступил в запутанный Лабиринт и пошел по его бесчисленным извилистым переходам, постепенно разматывая врученный ему Ариадной клубок ниток. Колеблющийся свет факелов освещал ему дорогу. Притихшие юноши и девушки молча следовали за ним. Они не разделяли уверенности сына афинского царя. Пугливо оглядываясь по сторонам, они со страхом ждали, что из темноты выскочит свирепый Минотавр и мгновенно растерзает их.

Долго бродили Тесей и его спутники по мрачным закоулкам Лабиринта, долго и тщетно искал Тесей Минотавра, с которым жаждал сразиться.

Наконец, вдали показалось логовище кровожадного зверя. С громоподобным ревом, наклонив вниз голову, вооруженную острыми рогами, бросился Минотавр навстречу Тесею. Начался кровопролитный бой. Трепещущие от ужаса юноши и девушки расширенными от страха глазами, забившись в отдаленный угол, наблюдали за тем, как ловко и бесстрашно отражал Тесей натиск разъяренного хозяина Лабиринта.

Долго длилось это беспримерное сражение, много раз с яростью кидался Минотавр на Тесея, стремясь поднять его на свои страшные рога и растерзать. Но не суждено было погибнуть отважному юноше во тьме Лабиринта. Иная судьба была уготована ему бессмертными богами.

Уже стал ослабевать натиск усталого и израненного мечом зверя — ослепленный яростью, все чаще он натыкался на острый меч Тесея.

Увидел Тесей, что чудовище теряет силы, изловчился и, схватив Минотавра одной рукой за рог, нанес смертельный удар, погрузив меч по рукоять ему в грудь. Радостные крики огласили сырые своды Лабиринта. Это радовались и ликовали афинские юноши и девушки, спасенные своим предводителем от неминуемой смерти.

Оставив издыхать смертельно раненного Минотавра, Тесей поспешил к выходу из Лабиринта, — путь ему указывала нитка размотанного клубка. Он торопился, потому что непременно хотел увидеть еще раз Ариадну, прежде чем покинуть Крит. После утомительных блужданий, наконец, вдали показался дневной свет — это был выход. Веселые и счастливые вышли афиняне из Лабиринта. Там их ждала Ариадна.

— Беги, храбрый Тесей! — взволнованно обратилась она к нему. — Я всю ночь ожидала тебя здесь, так как не сомневалась, что ты вернешься целый и невредимый. Мой грозный отец страшен в гневе, и не миновать тебе гибели за дерзкий поступок, если он узнает о том, что произошло, и успеет тебя схватить. Беги, не мешкай!

Еще раз поблагодарил Тесей девушку, оказавшую ему неоценимые услуги. Быстро снарядив свой корабль и пробив днища судов критян, чтобы они не смогли его преследовать в море, он покинул злополучный остров.

Вместе с афинянами на корабль взошла и Ариадна, страшившаяся гнева своего отца и не пожелавшая расставаться с Тесеем, которого нежно полюбила. Это чувство разделял и победитель Минотавра.

Но не долго длилось счастье влюбленных. Когда Тесей и его спутники отдыхали после долгого и утомительного плавания на острове Наксос, ему во сне явился бог вина Вакх и объявил, что по воле богов дочь Миноса Ариадна предназначена ему, Вакху, в жены. Он повелел Тесею тотчас же покинуть Наксос, оставив на острове спящую Ариадну.

Не осмелился Тесей ослушаться, идти против воли богов. Исполнил он повеление Вакха и полный печали оставил цветущий остров Наксос, бросив там ничего не подозревающую девушку. Крепко полюбилась ему нежная и самоотверженная Ариадна, грустно было Тесею расставаться с любимой.

Долго печалился Тесей, отказывался от пищи, равнодушно внимал словам утешения. Ничто не могло его отвлечь от горестных мыслей об утраченном счастье. Даже когда вдали показались берега родной Аттики, не повеселело его лицо. Безучастно смотрел он на радостные лица своих соплеменников, предвкушавших счастье встречи с родными, уже, наверно, потерявшими всякую надежду снова их увидеть.

Горе помрачило память безутешного юноши, забыл он об уговоре с отцом, не приказал сменить черные паруса на белые.