o 98f6fe69ff972b4b

в компанию более благополучных детей, но на Виктора

угнетающе подействовало это обстоятельство: он не знал, как

скажутся на характере дочери те отношения, что сложатся в

их комнате.

Он ещё несколько дней жил в той гостинице в Солнцеве

и, добираясь до неё пешком от метро, не раз наблюдал, как

дети ползают в придорожных посадках акаций, собирая

шампиньоны по приметам, известным только им. Стоя

вечерами на согретом солнцем балконе, он никак не мог

понять, что за запах преследует его в эти дни при выходе на

свежий воздух. Ему начало казаться, что кто-то из соседей

курит наркотики, но позднее понял, что запах, не дававший

ему покоя, был запахом перегоревшего постного масла,

словно пропитавшим весь воздух вечерней Москвы, как

будто повсеместно жарящей на ужин картошку. Однажды

вечером, поужинав и отдыхая раздетым по пояс, он услышал

стук в дверь номера, а открыв её, изумился, увидев двух

незнакомых в гражданской одежде и двух милиционеров с

автоматами. Вошедшие, не торопясь осмотревшись,

потребовали документы, а Виктор, доставая их из кармана

пиджака, заметил ухмылку на лице вооружённых рядовых и

понял, чем она была вызвана: на столе стояла начатая

бутылка водки и кое-какая провизия; очевидно, у «гостей»

229

были подозрения, что в номере присутствует женщина; ей,

впрочем, было куда скрыться: в углу комнаты находился

закуток, назначение коего было известно только строителям.

Предъявив документы, Виктор услышал вопрос о том,

почему он не зарегистрировался по прибытии в Москву, и

ответил невпопад: «А откуда это известно?» — имея в виду

это нововведение для приезжих. Не задавая больше вопросов,

пришедшие забрали документы, предложив на следующий

день к одиннадцати часам прийти за ними в районное

отделение милиции, оставив без внимания его заявление о

том, что у него не будет такой возможности, и ушли, оставив

его в негодовании: никогда ничего подобного, чтобы

вооруженные люди входили в номер гостиницы, в его жизни

не было. Виктор всё же опоздал на следующий день и, придя

в гостиницу, с тем чтобы вместе с администратором

отправиться в отделение милиции, встретил её в коридоре,

вернувшейся оттуда и протянувшей ему паспорт со словами:

— Вот ваш паспорт, извините нас за неувязку и,

пожалуйста, не придавайте этому случаю большого значения.

Не говорите никому об этом.

Он ответил просто:

— Ну что ж, пожалуйста, — и понял, что, очевидно,

администрация намеренно не поставила его в известность о

необходимости регистрации, извлекая из этого свою ка- кую-

то материальную выгоду.

Был конец августа, занятия в университете ещё не

начались, а дела с устройством дочери в общежитии были

практически уже улажены, когда Виктор позвонил домой и

Вера передала ему просьбу начальника управления съездить

в Воронежскую область и помочь наладить полуавтоматную

сварку трехтрубных плетей для строительства трубопровода

работникам участка управления, принадлежавшего к одному

с ними тресту. Не обременённый уже личными заботами

после того, как дочь поселилась в общежитие, Виктор

согласился съездить в указанное место, но, не владея

230

информацией о движении поездов, вынуяеден был яедать на

Павелецком вокзале, приехав туда вечером в расчёте

добраться до места ночью, чтобы с утра приступить к работе.

Побродив по вокзалу, он направился в зал ожидания на

втором этаже, где, попив кофе, устроился в свободной его

части, не обратив внимания на странное поведение людей, в

нём находившихся. Особенностью зала было то, что одна,

меньшая его часть была заставлена стульями чёрного цвета, а

другая, большая, — стульями зелёного, и вот у стены, рядом

с этой зелёной частью, почти пустой, он и устроился, смотря

телевизор и наблюдая за окружающими. Невдалеке

расположилась беспокойная компания, состоявшая из

женщин разного возраста и довольно фривольного

поведения, подшучивавших друг над другом, и шутки эти

состояли иногда в том, чтоб, незаметно подкравшись,

сдёрнуть юбку с какой-нибудь своей подруги, не спешившей

после этого вернуть её на место. Между ними Виктор

заметил молодую шуструю девушку лет шестнадцати,

довольно миловидную, с «фингалом» под глазом, и совсем

ещё ребенка — девчушку лет двенадцати, постоянно

исчезавших куда-то; было похоже, что они находились под

контролем заметного мужчины, единственного в их

компании. Несколько позднее Виктору показалось, что они

жаловались на кого-то из находившихся в зале, показывая на

него пальцем, и он никак не мог поверить, что тот, кому они

жаловались, сутенёр, а все, кто рядом с ним, его подопечные.

Немного погодя напротив Виктора остановилась пожилая

пара. Мужчина предложил спутнице устроиться там, на