o 98f6fe69ff972b4b

отверстия, чтобы исключить попадание воды в заправочные и

масляные ёмкости машины, и, сняв электрооборудование,

могущее пострадать при погружении в воду, а затем зацепив

трос для буксировки, начали тянуть тяжёлым бульдозером,

находившимся на другой стороне реки. Медленно

тронувшийся с места трактор, дойдя до берега, вдруг быстро

скатился в воду, по самую верхушку кабины скрывшись в

ней. И всё было бы хорошо, но, неуправляемый, он свернул

несколько в сторону от наезженной части переправы и упёрся

в крутой откос берега; трос, прицепленный к нему, лопнул, и

машину пришлось оставить на ночь в воде речки. Наутро

были вызваны водолазы, зацепившие новый трос за

оставленный в реке трубоукладчик, и после некоторых

усилий, он был вытащен на берег. Первый успех воодушевил

бригаду, работавшую теперь с редким подъёмом,

перетаскивавшую толстый, тяжёлый металлический трос

большой длины по колено в грязи дороги, размешанной

бульдозером. Каутц, наряду с остальными участвовавший в

этом, весело шутил: «Возимся, право, как малые дети, в

грязи». Укреплённая лежнёв- кой дорога, размятая тяжёлым

трубоукладчиком, всплыла на поверхность и была снесена

течением вниз по реке, поэтому следующая машина

скользнула в воду, оставив на поверхности только полтора-

два метра своей десятиметровой стрелы. История

повторилась снова: дойдя до берега, трактор упёрся

прицепной скобой в ледяной обрыв, оставленный всплывшей

224

дорогой, и трос опять оборвался. Лишь водолазы,

заложившие взрывчатку, подорвавшие оставшийся ледяной

уступ и вновь зацепившие трос за находившуюся в воде

машину, помогли вытащить её на берег. То же произошло и с

остальными двумя трубоукладчиками: каяедая машина ночь

провела в воде реки, а когда работа по переправе подходила к

концу, вдруг ударили морозы и рабочие всей бригады

простыли, чихая и кашляя несколько дней после этого.

Заменив смазку во всех ёмкостях трубоукладчиков и запустив

наконец переправленную технику, они продолжили работу,

укомплектованные уже второй бригадной сменой.

Это были незабываемые дни! Пришедшие после недавней

оттепели морозы были, впрочем, не такие уж сильные, а ночи

не совсем тёмные и беспроглядные, и каяедое утро было

отмечено неизъяснимым признаком наступающей весны, а

воздух был насыщен её незримым присутствием, когда

радовал даже твёрдый наст в лесу, куда они ходили собирать

чагу со стволов берёз. Её заваривали потом в ведре,

вскипятив для этого воду на костре, и пили черпаками из

бересты, сняв её кусок со ствола берёзы, затем сложив

«кульком» и защемив расщеплённой веткой, чему их научил

Виктор.

Они успели сделать работу в срок, снимая оборудование с

трубопровода утром двадцать девятого апреля, и в это время

вдруг пошёл дояедь, означавший окончательный приход

весны; а к полудню прилетел МИ-6, вертолёт, забравший

одним рейсом всех желающих вылететь домой на весенние

праздники; и Вольдемар Иванович неизвестно какими

путями раздобыл ящик водки, которую они пили,

расположившись вокруг открытого и ограждённого люка

машины, использовавшейся до этого для перевозки грузов

всё той же «подвеской».

Дружеские, доверительные отношения Виктора с Ка-

утцем оборвались самым неожиданным и непонятным

вначале для него образом; поводом к этому послужило

225

невыполненное задание, к которому он как бригадир колонны

не имел прямого отношения; впрочем, задание было

поручено другому, но, оказавшись в тот момент в том месте,

он был ошеломлён грубостью, с какой отнёсся к нему

главный инженер. Ещё в детстве он пугался грубого к себе

отношения, а позднее, повзрослев, приходил в

неконтролируемое состояние, пережив первоначальное

остолбенение в подобной ситуации. Каутц должен был знать

об этой черте его характера, но, очевидно, не захотел с этим

считаться; ошеломлённый потоком этой ярости, он молча

повернулся, сел в машину и уехал с места события, где

Виктор, дрожа от возбуждения, долго не мог прийти в себя.

Потом они не здоровались и почти не разговаривали друг с

другом, избегая даже редких деловых контактов, а затем Вера

ушла из дома и Виктор должен был уволиться и перейти на

другую работу. Уже гораздо позднее он понял, в чём была

причина этой ссоры, когда узнал, что Вера ушла к нему.

Каутц переехал потом в Москву, где работал каким-то

заместителем начальника главка, а года через три после этого

был застрелен в подъезде своего дома в начале перестройки,

пережив два инфаркта, надсадив сердце нагрузками, какие

оно было не способно выдержать, потому что и эти

последние годы жизни зачастую находился на трассах,