o 98f6fe69ff972b4b

Израненные, хотя уже и не голодные кананиты были

измучены дорогой, потому что двоих тяжело раненных

воинов пришлось тащить на себе, соблюдая при этом

осторожность из-за вероятной возможности наткнуться на

какой- нибудь римский отряд, рыскавший по долине. К

счастью, пока всё было благополучно, и Марк начал

подумывать о возможности свернуть в Скифополь, где и

остановиться на время, в своём имении, хотя и пострадавшем

несколько во время последних погромов, но уже

восстановленном. Поразмыслив немного, он отказался от

этого намерения по той причине, что Пелла была более

спокойным городом, входящим во владения Агриппы,

8о

союзника римлян, что давало надежду на избавление от их

неприятного присутствия в городе; а с местными властями

Марк был в состоянии уладить возможные недоразумения с

помощью денег. Бойцы обмывали дорожную пыль и

спёкшуюся кровь со своих израненных тел водой Иордана,

пили, наслаждаясь её обилием и чистотой, с горечью

вспоминая, что ещё вчера пользовались скудным источником

Гамалы, а утолив несколько свой голод фруктами ещё ранее,

ели их уже не столь жадно, как на рассвете, после выхода из

ущелий Гамалы в долину реки. Решив для себя проблему

расквартирования соратников, сикарий повёл их в Пеллу,

куда они добрались к вечеру и с наступлением темноты

вошли в город.

Отдыхая и залечивая раны, зилоты старались не

привлекать к себе внимания горожан, что, как оказалось,

было довольно предусмотрительно, потому что вскоре

пришло неприятное известие из Скифополя о

расквартировавшейся там части римского войска,

расположившейся на отдых. Это встревожило Марка, так как

после возможного доноса на его раненых зилотов,

неизбежны были карательные меры. К счастью, бойцы

несколько окрепли и подлечились за те дни отдыха, что им

выпали, хотя двое из отряда скончались от полученных ран и

были похоронены в Пелле. Стало также известно, что в

Гисхалу отправлена часть римской конницы, а вслед за этим

известием в Пеллу прибыли зилоты, ушедшие туда после

падения Гама- лы. Они рассказали, что отряд Иоанна тайно

оставил город после переговоров с римлянами и что часть

горожан ушла вместе с отрядом, но в конце концов отстала от

него и была перебита римской конницей, пустившейся в

погоню; таким образом, подтвердилось подозрение Марка в

ненадёжности Иоанна.

С падением Гисхалы вся Галилея находилась во власти

империи, и стало ясно, что начало войны было с треском

8о

проиграно восставшими из-за своей неорганизованности, а в

Иудее оставалось лишь несколько крепостей, могущих

сопротивляться, да Иерусалим, чья судьба будет сходна с

судьбой Гамалы, если всё пойдёт тем же чередом; теперь,

когда у них развязаны руки в Галилее, римляне двинутся на

столицу. Спокойно восприняв это предположение, зилоты всё

же решили немедленно перебраться в Иерусалим. Их,

прибывших в столицу Иудеи через некоторое время,

ушедшее на приобретение лошадей и дорогу, сикарий

устроил предварительно в своём доме, препоручив заботам

своих сыновей, радостно встретивших отца и соратников, с

тем чтобы позднее найти более приемлемое индивидуальное

жильё, а сам, изнемогая от нетерпения, вернулся в дом, где

жил с Софией и дочерью.

Входная дверь в усадьбу была закрыта, и он не сразу

попал во двор дома, а войдя, мгновенно очутился в жарких

объятиях Софии, мокрый от её счастливых слёз, осыпаемый

упрёками и причитаниями, то нежными, то требовательными.

Оторвавшись наконец от него, женщина подбежала к

служанке, стоящей неподалёку с ребёнком на руках, и, взяв у

неё дочку, поднесла к Марку.

— Смотри, какая она большая!

— Большая и красивая, как ты!

Он взял дочку на руки, и они направились в дом, а София,

не умолкая, рассказывала о том, как они жили с доч- кой, как

ждали его возвращения, как им помогал Петр, вышедший

навстречу Марку и обнявшийся с другом, а затем тактично

отошедший в сторону.

Ожесточённый

участием в тяжёлых

событиях,

происходивших в

Гамале, сикарий

отогревался душой

8о

около близких ему

людей и гнал от себя

мысли о том, что всё

это может повториться

здесь; однако ему

невольно пришлось

задуматься об этом

позднее, ночью, когда

счастливая София,

положив голову ему на

плечо, доверчиво

рассказывала о том,

что получила письмо

от отца, жившего в

Афинах и

занимавшегося

торговлей зерном и

оливковым маслом, о

чём Марку было

известно уже давно,

поскольку переписка

была стабильной, хотя

почта и передавалась с

оказией. Из слов жены,

он узнал, что её отец

несказанно рад

рождению внучки, и

хотя раньше был

недоволен тем, что

дочь бросила прежнего

мужа, выйдя за Марка,

то теперь

благословлял их

обоих, требовал,

чтобы они покинули

Иерусалим, переехав в

8о

Грецию, боясь

последствий той

ситуации, что

сложилась в Иудее.

8о