o 98f6fe69ff972b4b

восстания прадеду удалось вернуться в Сирию, в чём ему

помог управляющий торговыми делами семейства в Тире.

Независимое положение Тира было большим благом для

моих предков и остаётся большим благом для меня, как ты

понимаешь, — отвлёкся Марк от рассказа.

Иаир кивнул согласно, внимательно его слушая.

— После возвращения на родину Леонид женился и жил

спокойно до прихода римлян. Мой дед Александр, второй

сын Леонида, родился в год взятия Иерусалима Помпеем.

Сирия и Иудея, завоёванные римлянами, стали провинциями

империи, ненавистной прадеду. Поэтому он принял участие в

борьбе последних Маккавеев, Аристовула и его сына

Александра, против римлян, хотя Помпей и освободил Пеллу

от иудейской зависимости. Это было началом того, что

привело мою семью к вашим зилотов. Кстати сказать, это

было и началом зилотов.

Рассказывая об этом, Марк вынужден был оговориться,

что не всё в этой борьбе их семьи на стороне зилотов

обходилось без конфликтов и разногласий, а первое из них

случилось ещё при жизни Леонида, когда после военных

поражений Аристовула и Александра остатки их войск

отдельными отрядами нападали на римлян и сирийские

поселения, разоряя их. Одним из таких отрядов командовал

отец Гавлонита, Езекия. Тогда Леонид отказался участвовать

в таких набегах, считая их недостойным делом, и это могло

бы изменить всю дальнейшую судьбу семьи, но Ироду

Первому удалось разбить отряд Езекии, а при этом погиб и

сам командир отряда, что вынудило Леонида вернуться к

8о

повстанцам, с тем чтобы мстить уже Ироду за гибель друга.

Но вскоре после этого он погиб недалеко от Сепфориса в

пещерах, окружённых войском Ирода. В то время вместе с

ним был его сын и дед Марка, Александр, которого он спас,

спрятав в дальнем углу пещеры, где они отражали атаки

солдат Ирода. Позднее, когда всё было кончено, Александр

нашёл отца у подножия обрыва, где находились пещеры,

лежащим поверх груды из десятка трупов римских

наёмников. Помимо обломков стрел, торчащих из тела, и ран

от дротиков его живот был распорот мечом ещё до того, как

он был мёртв и упал с обрыва, поскольку был перетянут

разорванной одеждой. Рана была довольно большой и

Леонид перед этим, очевидно, вынужден был вправить назад

выпадавшие из раны кишки.

Рассказ заинтересовал гостя: он молчал, о чём-то

размышляя, потом спросил, и вопрос его был неожиданным

для сикария:

— Скажи, Марк: ведь, убивая, ты должен помнить, что

сам можешь быть убит.

— Я знаком с вашим законом и знаю, что одна из

заповедей его гласит: «Отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб

за зуб». Поэтому я всегда говорю сикариям — а среди них

есть и фанатики веры, и бойцы за справедливость —

следующее: поднявши руку на другого, ты обречён на то, что

кто-то поднимет руку на тебя.

— Раз ты признаёшь это, в чём же смысл вашей борьбы?

В связи с чем, кстати, меня беспокоит, что ты втянул в неё

Андрея.

— В заповедях Моисеевых минимум десять случаев,

когда оправдано убийство, хотя повод для некоторых из них

довольно смешон или сомнителен; но, безусловно, мне

нравиться заповедь, где сказано: «Удаляйся от неправды и не

умерщвляй невиновного и правого».

8о

— Но вот этим самым ты признаёшь справедливость

закона!

— Только частично, так как рабы — не люди для Вашего

закона, а хозяин, убивший раба, не обязательно может быть

наказан, «ибо это его серебро». И вол, и раб для вашего

закона одинаковы: их стоимость — серебро.

— Что тут поделаешь? Такова жизнь изначально. В одной

из древних книг описан случай, когда человек, укравший

раба, вынужден был убить его, так как за кражу раба

полагалась смерть, а за убийство — нет.

— Где ж тут справедливость, если все люди потомки

Адама и Евы?

— Нам не дано вмешиваться в божий промысел.

— Тогда почему иудеи сопротивлялись Навуходоносору,

Антиоху Епифану и, наконец, римлянам? Очевидно, те или

несправедливы, или то, что они делают, — это не божий

промысел?

— Мы не можем ни знать божьих помыслов, ни судить

его испытаний. Наша вера — единственное, чего мы должны

держаться, а также соблюдать Закон.

Марк устал от бесплодных попыток в чём-то переубедить

свата и сказал ему об этом, остаток ужина они уже не

касались этой темы: трагедия в Александрии вытеснила всё

остальное.

Находясь в городе по своим делам, сикарий уже второй

день замечал за собой слежку; поначалу решил списать

замеченное на счёт своей мнительности, но когда решил

проверить свои подозрения, понял безо всяких сомнений, что

за ним следят. В кругу зилотов или в сопровождении сыновей

он мог не опасаться неожиданного нападения, но тем самым

лишь отодвигал время, когда оно произойдёт, поэтому нужно

было незамедлительно спровоцировать противника, дав ему