o 8404d9bcfe613bee

строят так называемые «демонстрационные установки» на

сотни тонн в год. С одной стороны, чтобы «держать руку на

пульсе» процесса, быть готовыми к моменту, когда ... . А с

другой стороны эти установки, подобно автомобилю Тойота-

Приус, целью имеют не столько защиту окружающей среды,

сколько демонстрацию публике экологической

благонамеренности со стороны концерна. Зарабатывать пока

проще на нефти.

Я думаю, все наши умствования и расчеты дают нам с вами

основание заключить, что наши двойники в Угольной

Реальности имеют экономические характеристики своего

мира, ненамного отличающиеся от наших. Это, конечно, в

среднем по планете. Конкретно по регионам совершенно

явно должны быть сильные различия. Гораздо более

экономически востребованы, чем у нас, там должны быть

Кузбасс, Силезия, Нью-Мексико и та же Южная Африка. Ну,

а в Объединенных Арабских Эмиратах, Кувейте или Катаре

после того, как выращенный японский жемчуг разорил

тамошний исторически главный промысел – охоту за

жемчугом природным, живут в большой мере

продовольственной помощью из Северной Америки и

Европы. Подобно Сомали или Буркина Фассо-Верхней

Вольте.

Как это все сказалось на быте и политике Угольного

Отражения – это дальше по тексту.

13. ПАРАДОКС Д’АЛАМБЕРА

Отвлечемся в чуть более ранние времена. Франция XVIII

века явно не была обделена талантами как ее собственных

уроженцев, так и иммигрантов. Писатели Вольтер, Прево и

Дидро, драматург и торговец оружием Бомарше, математики

Декарт и Ферма, химик Лавуазье, физики Паскаль и Кулон,

композитор и шахматист Рамо, живописец Ватто, кулинар

Ваттель, генералы Монкальм и Лалли, изобретатели братья

Монгольфье, мореплаватель Лаперуз. Я уж не говорю о том

фейерверке дарований во всех областях, который заискрился

после 14 июля 1789 года. Но даже на блестящем фоне

французского Века Просвещения сиял звездой Д’Аламбер –

85

физик, механик, математик, литературовед, музыковед и

философ, в общем, человек энцилопедических познаний.

Собственно, он ее и издавал на пару с Дидро, ту самую

Энциклопедию, начитавшись которой добрые французы

потом пошли брать Бастилию.

Времена проходят, все потихоньку стирается. В широком

обращении у дипломированной публики осталось только

несколько анекдотов, да и то не всегда помнится имя их

героя. Энциклопедист объясняет знатному дворянину

Ньютонову физику и в особо трудном месте тот требует от

него честного слова благородного человека, что

произведение масс надо делить именно на квадрат

расстояний. Тот же ученый в укромном уголке Булонского

леса проводит с некой тянущейся к знаниям маркизой

занятия по модной астрономии, причем ученица обращена

взором к Луне, а учитель к Земле. Он же отказывается от

сумасшедших денег из Берлина – за то, чтоб стать

Президентом Прусской АН при Фридрихе Великом, и из

Петербурга – за то, чтобы воспитывать в духе

просвещенного абсолютизма наследника тамошней

Семирамиды Павла Петровича, объясняя в обоих случаях

свой отказ тем, что « предпочитает скромно жить у себя на

родине, чем наслаждаться роскошью на чужбине». По

нашему времени последние две истории кажутся особо

неправдоподобными, но, кажется, только они и имеют какое-

то документальное подтверждение. Предыдущие две, как ни

обидно, приходится числить как апокрифы.

Есть, однако, не очень большая профессиональная группа,

члены которой знают нашего энциклопедиста не по

анекдотам, а по парадоксу. Так и называется – «Парадокс

Д’Аламбера». Состоит он в том, что если вы поставите в

поток жидкости какое-то тело любой формы или, что тоже

самое, будете двигать это тело с постоянной скоростью через

жидкость – никакого сопротивления при этом быть не

должно, потому что набегающая жидкость обтечет наше тело

со всех сторон, сомкнется сзади и давление там будет,

спасибо вышеупоминавшемуся Паскалю, то же самое, что

спереди. Силы уравновешены, сопротивления нету.

Да по жизни же не так?! Конечно, не так. У жидкости

нашей, в отличие от идеальной жидкости, фигурирующей в

парадоксе, есть и вязкость, и скачки скорости, и способность

к образованию вихрей и волн. Чтобы встретиться с этим

практически, даже не обязательно ходить в байдарочные

походы по порожистой реке. Достаточно в хороший весенний

денек удрать с урока по ботанике и бродить с ранцем за

спиной, глазея, как ручеек талой воды образует бурунчики

на камушке или торчащем прутике. Тут не надо быть

Эйлером, чтобы увидеть: перед препятствием и за ним – не