могла, поэтому предложила обратиться к токсикологам. 12 декабря 2010 года она
выписала нам обоим по соответствующему направлению.
В декабре 2010 года мы попытались проконсультироваться с врачами-
токсикологами. Однако у нас это сделать не получилось. Например, в Институте
176
Склифосовского, мы услышали только, что нам нужно сделать клизму и пить
активированный уголь. Что делать с моими приступами удушья, а также чем мы
были отравлены, и как нам лечиться - врачи не рассказали. Кое-кто из врачей (мы
обращались к нескольким), услышав наш рассказ про возможное отравление,
пытался откровенно издеваться, советуя обратиться к психиатру. Более мягким
вариантом отказа нас лечить был следующий: врач, выслушав наши жалобы (мы
пришли на прием втроем, я, Ольга Владимировна и одна наша знакомая, у которой
вдруг начали наблюдаться те же симптомы, что и у нас) объявил, что симптомы
настолько запутали его, что он просто не способен определить, чем мы были
отравлены. В итоге, мы в очередной раз ушли, не получив никакой медицинской
помощи. (Отмечу, что к сожалению, в декабре 2010 у нас на руках ещё не было
никаких доказательств в виде официальных документов, говоривших об
отравлении, их мы получили чуть позже – в январе 2011 года.)
Мы оказались в весьма тяжёлом положении. Токсикологов в Москве к которым
можно обратиться за помощью рядовым москвичам оказалось мало, и мы их всех
посетили. Но безрезультатно. И мы не понимали тогда, почему те, к кому нам все-
таки удалось попасть на консультацию, отказываются нас лечить. Правда, позднее
мы нашли ответ на этот вопрос. В разговоре с одним своим близким знакомым
врачом-терапевтом, Скорбатюк О.В узнала, что любой врач-токсиколог, если он
сталкивается с нетрадиционным случаем в виде симптомов хронического
отравления при отсутствии какого-либо отношения к работе на вредных
производствах, участию в военных действиях и тому подобное –он предпочитает не
связываться с таким пациентом. На вопрос: «Почему?», Ольге Владимировне
пояснили, что врачи избегают «впутываться в темные истории». На её вопрос о
какой такой истории речь, её знакомый ответил, что среди врачей считается, что
такие непонятно кем и чем отравленные пациенты либо связаны с криминалом,
либо со спецслужбами. Также он пояснил, что врачи-токсикологи либо занимаются
острыми отравлениями, к которым наш случай никак не относится, либо лечат
хронические отравления на производстве, но к таким врачам мы не сможем попасть,
так как никто из нас работником такого производства не является.
В конце декабря 2010 года мы ясно поняли: медицинской помощи нам ждать
неоткуда. А приступы у меня не только продолжались, но и усилились. Они стали
ежедневными, невероятно сильными, и носили угрожающий характер. Каждый из
177
них мог стать для меня последним. Надо было что-то делать. Тогда мы с Ольгой
Владимировной стали штудировать литературу по отравлениям и методам лечения
от отравлений: справочники по токсикологии, научные статьи, сведения в
Интернете и т.д. Мы изучили огромное количество специальной литературы, и в
итоге нашли кое-что, что сработало. Правда, найденные средства не решили
проблему моих приступов удушья, однако они несколько облегчили наше
самочувствие. Например, мы стали употреблять хлористый кальций по нескольку
раз в день, глюкозу, таблетки «Мексидол», магния сульфат (вовнутрь и в виде
ванн), определенные эфирные масла и так далее. Все это помогало нам хоть как-то
держаться.
Но главный инструмент, который помогал нам выживать, это, конечно бы "Каталог
Гор и морей".
Параллельно мы обследовали свою квартиру, ища где то, чем мы были отравлены,
находится. В итоге мы изъяли из комнаты шерстяной ковер, который имел странный
запах, несмотря на то, что в августе 2010 года, сразу по возвращению из Штатов,
мы его отдавали для профессиональной чистки. Мы запечатали этот ковер в
плотный пакет, и вынесли на балкон для последующего проведения экспертизы.
Далее мы выкинули диван, матрас с кровати на которой спали, покрывало из
мериносовой шерсти, которое также странно пахло, и много чего ещё. Словом, все
те вещи, которые качественно почистить в домашних условиях было невозможно.
Все, что можно было выстирать (например, шторы, подушки, одеяла, постельное
белье, одежду), мы незамедлительно пустили в стирку. Также Ольга Владимировна
провела тщательнейшую уборку всего жилого помещения с применением
специальных средств, которые были найдены в специальной литературе. Например,
аммиака. Лишившись части своего имущества, мы были вынуждены спать на