o 5f4d75a44d54dbf9

по ним гигантский дворник и, в азарте работы, вымел не только весь мусор, но и

граждан. Редко попадалась навстречу идущая по тротуару согбенная фигура в

шляпе и длинном пальто, либо милиционер в белом кителе. Машин и тех не было

видно.

-Вот здесь тормози, - удовлетворенно приказал Максим Петрович.- Будешь

заезжать вон в ту арку и высаживать его.

Сталин работал в огромном здании с массивными дверями и мраморной

плиткой у крыльца.

-Запомнил?

-Да.

-Ну, тогда отчаливаем. Вези в гараж и теперь, брат, без моих подсказок.

* * *

Спалось плохо, и не только Архипу. Иноненко ворочался, кряхтел, пару раз

вставал попить воды. Архип же и вовсе лежал с открытыми глазами, глядя на

призрак луны, маячащий за занавеской. А может, это и не луна вовсе? Может, это

вдруг разросшаяся до исполинских размеров какая-нибудь звезда? Звезда,

ставшая луной, – но для чего? Просто из гордости, честолюбия, либо по

неизвестной, глубоко затаенной причине?

Хотелось встать и отворить занавески.

-Спи, Архип, еще рано, - пробормотал Максим Петрович.

Тишина, наступившая совсем недавно: до того кто-то пел в кухне, была

неприятна. Что-то чудилось в ней угрожающее, гнетущее, и Архипу казалось, что

продолжайся песня подгулявшего жильца коммуналки,- он уже спал бы.

Снялась с потолка муха и, жужжа, принялась кружить по комнате. Архип

пытался понять по жужжанию, в каком конце комнаты она сейчас находится и не

заметил, как вместо мухи появился Сталин. Он сидел на террасе, на скамеечке у

длинного стола, непривычно одетый: мягкие хлопковые штаны, светлый свитер, на голове – шляпа из рисовой соломки. И слова вождь произносил непривычные, обращаясь к кому-то невидимому, говорил о том, что капусту лучше шинковать

вдоль, а не поперек, тогда она лучше разваривается и щи получаются наваристее.

-Ну что, Надя?

На террасу вышла Надя из лаборатории в красивом чистом фартуке,

волосы стянуты в пучок на затылке.

-Глупости какие-то говоришь, - сказала она, улыбаясь, и поставила перед

Сталиным дымящуюся тарелку. – Что вдоль, что попрек, капуста она и есть

капуста.

-Не скажи, - засмеялся Сталин. – Вот я расскажу тебе одну историю…

-Архип.

Архип вздрогнул, открыл глаза, увидел встревоженное и бледное лицо

Иноненко.

-Пора!

Это слово – «пора», неожиданно больно полоснуло Архипа по сердцу, и он

поежился, несмотря на то, что был укрыт одеялом.

-Который час?

-Шесть. Вставай, еще поесть надо.

Архип одевался вяло, его бил озноб. Иноненко, похоже, все понимал и

оттого суетился и обращался к Архипу ласково, как к покойнику.

-Пойду, сынок, разогрею поесть.

Максим Петрович вышел, аккуратно прикрыв дверь. Архип – уже одетый в

новые зеленоватые штаны и гимнастерку – присел на кровать. На душе было

нехорошо, зябко: он, кажется, уже жалел, что добился направления на эту казнь.

Однако пути назад не было; Архип встал, надел на голову фуражку и вышел из

комнаты.

Сполоснул в кухне лицо – от холодной воды как будто полегчало, муть в

голове рассеялась. Немного поковыряв ложкой разогретую на сковородке

картошку, залитую яйцом, Архип сказал Иноненко, что не голоден и, пожалуй, пойдет.

В кухне никого не было, жильцы коммуналки, должно быть, еще спали.

Максим Петрович вдруг шагнул к Архипу и быстрым движением перекрестил его:

-Ну, с Богом. Путь помнишь?

Архип не ответил, обулся в коридоре и вышел из квартиры. Его слегка

покоробило, что Иноненко так же, как и он сам перед отправкой на казнь,

вспомнил Бога.

В гаражах никого не было, на дверях правления висел замок. Ключом

Максима Петровича Архип отворил ворота и вывел автомобиль. Машина

радостно гудела, словно ждала его. Потревоженные, поднялись с деревьев

вороны, принялись кружить тучей, хрипло каркать.

Архип аккуратно закрыл гараж.

Начал накрапывать дождь, усилился - пустой бульвар заблестел. В

открытое окно доносился сырой шорох шин по асфальту. Воздух был насыщен

осенними запахами, и казалось, что ты не дышишь, а пьешь сладкое вино. А ведь

за стеклом был город, и город большой. На улицах никого не было, лишь у здания

с большим красным крестом на белой стене – должно быть, больницы,

прохаживались какие-то люди.

Он повернул направо, проехал узкий переулок, повернул налево. Вот и

знакомая арка, за которой его ждет он.

Архип развернулся и въехал в арку задним ходом, остановившись у

крыльца серого дома. В окнах на втором этаже горел свет.

«Наверное, там» - подумал Архип. Он стал ждать, и время, словно назло,

пошло медленнее, растягивая секунды в минуты. Все сильнее нервничая, Архип

барабанил тонкими пальцами по рулю.

«Наверно, я должен ждать его, стоя у машины, » - вдруг подумал он и вылез

из салона.

Дождь застучал по фуражке, по плечам, спине. Капли, попадающие за

воротник, были обжигающе – холодны, но Архип стоял, не шевелясь, и смотрел на

дверь подъезда.

«Быть может, он решил не ехать?» - подумалось ему, но тут дверь

подъезда, заскрипев, отворилась, и Архип увидел Сталина. Это был невысокий

человек лет шестидесяти, темная шинель плотно облегала его фигуру, из-под

фуражки виднелись черные волосы. Лицо вождя показалось Архипу усталым и

даже грустным.

-Ну, зачем мокнешь? - сказал Сталин с несильным акцентом.