Ныряющие в темноту

Колер бросился в салон. Он переворачивал спальные мешки, отсыревшие вещевые мешки, пока не нашел оба бумажника, потом порылся в ящиках кухонного шкафчика и нашел там пакет с застежкой-молнией. Мисс Лэндер передала ему данные о пульсе, дыхании, температуре и давлении Крисси. Он вложил все в пакет и прочно застегнул. Когда он открыл дверь салона, ему в лицо ударили вода и ветер, который поднял винт вертолета. Колер пробился к корме и передал пакет спасателю, из рук в руки.

Теперь опускали люльку, чтобы забрать Криса. Чаттертон продолжал нажимать ему на грудь, бормоча: «Сукин сын, сукин сын…». В джунглях он побежал бы, чтобы спасти Крисси… и даже когда морские пехотинцы качали головами, он все равно бежал, потому что это было правильно и потому что в нем всегда было заложено, что надо бежать и спасать. Теперь, когда вертолет посылал вниз люльку, чтобы поднять мертвого человека, в то время как кровь еще живого парня кипела и душила его сердце, Чаттертону некуда было бежать, и эта безысходность подавляла его — в первый раз за всю жизнь он не мог бежать.

Потребовалось двадцать минут, чтобы погрузить тело Криса в вертолет. Когда оба Руза оказались на борту, вертолет опустил люльку в последний раз — для спасателя. Турбины взревели, вертолет устремился прочь, направляясь к медицинскому центру Джакоби (Бронкс), где была рекомпрессионная камера.

Один за другим ныряльщики выходили из салона и подходили к Чаттертону, каждый по-своему благодарил его. Все знали, что Крис умер, и все верили, что Крисси выживет.

Путь назад к Бриллю был мрачным, но не лишенным надежды. Рекомпрессия в условиях больницы может занять несколько часов, ныряльщики надеялись узнать о состоянии Крисси на следующее утро. Схема, нанесенная на металле, вселившая в исследователей столько оптимизма, лежала забытой, завернутая в полотенце, в судке для провизии «туппервэр».

Этим же вечером Барб Лэндер позвонила Чаттертону домой. «Крисси не выжил, — сообщила она. — Он умер прямо в барокамере».

Чаттертон положил трубку. За тридцать шесть лет было несколько тысяч погружений к «Андреа Дориа» — самому опасному из всех мест кораблекрушений, и за все это время погибло шесть человек. Всего за один год «U-Who» забрала три жизни. Чаттертон пошел к себе в кабинет. Месяцами он приходил сюда, чтобы рассматривать нож Хоренбурга, и задавал вопросы: «Кто ты? Что с тобой стало?» На этот раз глаза смотрели сквозь нож. Он просидел несколько часов, никого ни о чем не спрашивая.

ГЛАВА 10 ОШИБКИ ИСТОРИИ

Вскоре после гибели Рузов Чаттертон и Колер отправились на «U-Who», чтобы поднять потерянное снаряжение ныряльщиков. Они слышали о мучениях Крисси в рекомпрессионной камере в Джакоби (пузырьки в сосудах превратили его кровь в месиво). Колер выкурил тридцать сигарет по пути к затонувшей подлодке и все думал о том, как долго он будет отказываться от магического тримикса в пользу старой доброй воздушной смеси.

Внутри камбуза Чаттертон снял на пленку упавший шкаф и полки. Запутавшийся шнур, на который Руз-младший надеялся, как на ориентир, обмотался вокруг десятифутового куска брезента — именно его Крисси пытался достать. Теперь, когда вода была прозрачной, Чаттертон узнал в брезенте часть спасательного плота. Надпись на немецком представляла собой общую инструкцию по использованию плота. Снаружи затонувшей субмарины Колер обнаружил три пристегивающихся баллона, которые ныряльщики не смогли найти, потеряв ориентацию. Каждый был помечен — «Руз». Но на них не было имен: у отца с сыном воздух был на двоих.

Дома Чаттертон и Колер вернулись к исследованиям. Вооруженные информацией из найденной схемы, они изучали справочники, чтобы узнать все о субмаринах типа IXC, построенных на немецкой верфи Дешимаг в Бремене. Выяснилось, что пятьдесят две такие подлодки не вернулись из похода. Ныряльщики согласились друг с другом, что список из пятидесяти двух лодок можно было сузить. Они решили исключить все субмарины, на которых во время потопления выжили члены команды (если бы на их подлодке были выжившие, ее принадлежность была бы известна, были бы точные исторические записи), а также все субмарины, оснащенные палубным орудием. Ныряльщики уже определили, что «U-Who» была построена без палубного орудия, поэтому любая подлодка, построенная на верфи Дешимаг в Бремене с таким вооружением, не могла быть «U-Who».

Чаттертон и Колер отправились в Вашингтон, чтобы ознакомиться с соответствующими документами. Они узнали, что на двадцати двух из списочных пятидесяти двух потопленных лодок были выжившие. Таким образом, список уменьшился до тридцати субмарин. Из них десять были построены с палубным орудием, значит, оставалось двадцать, и одна могла быть их находкой.

— Одна из подлодок, перечисленных на этом тетрадном листке, — наша, — сказал Колер.

— Разгадка у нас в руках, — ответил Чаттертон. — Нам надо сузить и этот список.

Никто из них не помнил, когда они были так взволнованы. Это был настоящий поиск, это был порог открытия.