Нулевой след

— Понятно. ОН культивирует себе такие кадры. — сказала она. — Находит таких, которые выпадают из рамок повседневности, и приносят ему что-то новое. Укрощение хаоса, как говорит Гаррет.

— Кто такой Гаррет?

— Мой друг. Обожает слушать истории про Хьюберта. Я думаю Хьюберт вдохновляет его. Заставляет брать новые высоты. Двигает его жизнь и его дело так, чтобы ему постоянно приходилось перешагивать через новую грань. Даже не так, находит способ изобрести эту новую грань, которую потом можно будет преодолеть.

— Он верит в то, что его настоящий враг — это обыденность, — Милгрим был бы рад вклинить хоть сколько-нибудь пространства между собой и раздражением, которое излучала Холлис. — Стабильность ведет к деградации. Человеческая походка основана на постоянных попытках упасть вперед. Он сказал мне, запомни «проблема возникает тогда, когда мы перестаем распознавать сигналы в потоке вещей. Вот тогда и возникает обыденность.»

— И что?

— Порядок вещей. Он как-то говорил о тайнах. В Ванкувере, где мы впервые встретились. Он обожает тайны.

— Я знаю, — сказала Холлис.

— Но не все секреты представляются информацией, которую хотят скрыть люди. Некоторые секреты — это информация, которая присутствует, но люди не могут до нее добраться.

— Присутствует где?

— Ну где-то, где-то в мире. Я спросил его, что бы такое, чего он еще не знает, он бы хотел узнать, если бы у него вдруг появилась возможность раскрыть любую тайну. И он ответил что он бы желал осознать то, чего еще ни у кого и никогда не было.

— Да?

— На следующий день течения порядка вещей. Или лучше на следующий час, или в следующую минуту.

— Но о чем это он?

— О совокупности всех рыночных потребностей. Все, обо всем, что кто-то собирается купить или продать. Акции, облигации, золото, да все, что угодно. Если я правильно его понял, такое знание существует в любой момент времени, но оно не аггрегировано. Оно всегда и постоянно существует, но оно непостижимо. Если же кому-то удастся все это объять рынок перестанет существовать.

— Почему? — Она посмотрела в окно, поверх черной тугой струны, на которой висела серая льняная занавеска. — Такси приехало.

— Потому что рынок — это и есть невозможность познания всех потребностей в любой момент времени. — Он отодвинул свое кресло назад от стола, встал и положил последний кусочек круассана в рот. Продолжая жевать он наклонился и поднял свою сумку. Проглотил, выпил остатки кофе из свой чашки. — Я верну тебе твой компьютер в поезде.

— Если он так тебе нужен, можешь оставить его себе. — Она положила какую-то мелочь на салфетку на столе.

— Но он же твой.

— Я купила его всего три месяца назад, думая что смогу начать писать новую книгу, — сказала она поднимаясь из-за стола. — За все время, я включила его три раза. Там есть несколько писем, но их копии есть у меня на флэшке. Если мне понадобится компьютер, Голубой Муравей купит мне его. — Она направилась к стойке, где стояла ее сумка.

Милгрим пошел за ней, напрочь забыв порядке вещей, вытесненном из его головы неожиданным и приятным подарком. С тех пор, как он начал работать на Хьюберта, он получал всякие вещи, но ощущал их скорее как оборудование или рабочие инструменты. Они не становились его личными вещами. А Холлис дала ему нечто, что он до этого воспринимал как ее вещь.

А еще она подарила ему свою книгу об искусстве, вспомнил он. Он сможет почитать ее в поезде, пока они будут ехать в Лондон.

Она отдала свои ключи мужчине за стойкой и вышла к ожидающему их такси.

Ключ

Как только поезд выехал с Северного вокзала сквозь бетон, покрытый прожилками дождевых разводов и каллиграфической путаницей напыленных из баллончиков граффити, она отдала Милгриму белый зарядник для Мак Эйр и еще два каких-то кабеля, в назначении которых она не была уверена. Она удалила немногочисленные сообщения электронной почты, предварительно скопировав их на флэшку, висящую на кольце вместе с ключами. Флэшка была декорирована под настоящий ключ, а купила она ее Уэст-Холливуд Стэплс, когда начала писать свою книгу.

Затем она изменила имя компьютера на «Мак Милгрима» и записала ему пароль на листке бумаги. Еще она одолжила ему USB модем, приобрести который ее уговорил Инчмэйл около месяца назад. Она не знала как удалить ее почтовую учетную запись с компьютера, но у Милгрима не было ее пароля, а разобраться с почтой она сможет и в Лондоне.

Его неподдельная, простая по детски радость от получения подарка опечалила ее. Она поняла что он уже давным давно не получал никаких подарков. Нужно было не забыть потом забрать модем у Милгрима, иначе придется платить за его Интернет.

Она наблюдала как он мгновенно погрузился в Сеть, как камень в воду. И чем бы он там ни занимался, здесь его уже не было. Выглядел он при этом так, как выглядели люди в те времена, когда они еще не обзавелись каждый своим персональным жидкокристаллическим экраном. Он словно управлял чем-то, оценивая среднерасположенную дистанцию, которая не имела ничего общего с географией.