Нулевой след

Что-то безоговорочно пингвинообразное, размером от четырех до пяти футов от кончика клюва до волочащихся ластоногих конечностей, состоящее как будь-то из ртутной субстанции. Пингвин обернутый в жидкое зеркало, отражающее немного неоновых бликов уличных реклам. Он поплыл, двигаясь как пингвин под водой только в воздухе Латинского Квартала, чуть выше уровня окон второго этажа. Он спустился чуть ниже, к центру улицы, пересакающей ту, по которой шел Милгрим. Появился он ровнехонько в точке пересечения улиц. Он плыл грациозно вращаясь вокруг собственной продольной оси, эффектно и мощно работая своими сверкающими ластами. В этот момент улицу пересек велосипедист, двигающийся в противоположном направлении.

— Ты видел это? — Спросил Милгрим вдогонку удаляющемуся велосипедисту, но тот уже уехал и конечно же не услышал его.

Тайные Механизмы

После звонка Хайди она сделала все что было можно, чтобы избавиться от беспокойства. Надела чулки, платье, которое принесла, туфли и нанесла макияж. Места в ванной было не больше, чем в какой-нибудь нише, площадь пола была меньше чем в Уэльсовском душе в ее номере в Корпусе.

Когда они только начали встречаться, она волнуясь о безопасности Гаррета мудро высказалась что кое-что лучше не начинать, чтобы оно потом не закончилось. Его призванием были очень опасные трюки. Когда ему перестало хватать скромных доходов отставного, некогда популярного музыканта, он нашел этого старика, который был похож на поздние портреты Сэмюэля Беккета, с такой же поразительной жестокостью в глазах, граничащей с безумием.

Старикан этот как будь-то бы когда-то был кем-то, о ком предпочитали помалкивать американские разведки. А теперь, для Гаррета он являлся продюсером и директором в одном лице, в непрекращающемся производстве секретных фрагментов каких-то актерских представлений.

Ей было милостиво дозволено предположить что финансировалось все это безобразие отставными деятелями все тех же пресловутых американских разведок. Некие старикашки-затворники, очевидно сплоченные общей неприязнью к определенным политикам и наклонностям правительства. После Ванкувера она его больше никогда не видела, но все время, пока она была с Гарретом, она ощущала его незримое, фоновое присутствие, как радио, играющее в пустой соседней комнате. Его голос чаще других раздавался в недолговечных телефонах Гаррета.

Насколько Холлис догадывалась, ее появление было крайне нежелательно для старика, но Гаррета, который обладал уникальным набором разных навыков было просто невозможно кем-то заменить. Мужчина, для которого полет с небоскреба в нейлоновом костюме с вшитой между ног аэродинамической мембраной, и крыльями, вшитыми между рукавами и боками. Мужчина белка-летяга, на фоне смертельно-неумолимо вздымающихся в небеса конструкций из стекла и стали.

Все это было страшно не в духе Холлис, как тогда справедливо подметила Хайди. Совсем не в ее вкусе. Спортсмены, солдаты, больше никогда ничего такого. С этого момента она предпочитает мужчин, занимающихся искусством, любого вида, пусть даже это будут хитромудрые гибриды, бизнесмены, занимающиеся искусством, требующие к себе внимания не меньше, чем модные породистые кобели. Она и так это знала, и успела уже несколько раз убедиться в этом на собственном печальном опыте.

Больше никаких сумашедших бэйс-джамперов из Бристоля, которые одевают водолазки не задумывась о возможных последствиях и знают наизусть малопопулярные поэмы Дилана Томаса и цитируют их. Это потому, сказал он, что он не умеет петь. И все это время он же наносит каракули граффити на тайные механизмы истории. Гаррет. Которого как она только что поняла в спускающемся вниз бронзовом нутре лифта она по-настоящему любила. Она успела еще раз переосмыслить все это до того как лифт с плавным толчком остановился в лобби отеля Одеон.

Поверх платья она одела свой Хаундс, в надежде что в темноте куртка сойдет за какой-нибудь болеро. Интересно, сколько сезонов вот такой вот дорожно-гостиничной жизни прошло до того момента когда она начала понимать этакие вот несоответствия. Она предполагала что об этом мог бы беспокоиться Бигенд, с его разговорами о стареющей богеме.

Кивнула мужчине, читающему роман за стойкой регистрации и подняла воротник куртки, распространив и оставив за собой в лобби отеля слабый шлейф из пахнущего джунглями индиго.

Снаружи промытый дождем воздух и сверкающие тротуары. iPhone показал время 7:50. Джордж или может быть Меридит, кто-то из них сказал что ресторан Лез Эдитюр видно через улицу, правда не через эту, а через следующую, которая под углом.