Нулевой портал

Она, возможно, уничтожила то, что хотела найти — фотографии, где был изображен человек, чей портрет с выколотыми глазами лежал в конверте. Скольких знакомых она обошла, сколько личных фотоархивов перелопатила, уничтожая следы прошлого? Много ли было таких снимков? Вряд ли, ибо тогда задача по уничтожению могла стать непосильной.

— …а название поселка нашего тоже не без легенды! — продолжала между тем Опацкая. — Веке так в шестнадцатом правил всеми местными племенами хантыйский князь Барц — или Барс, как кому удобнее произносить. Подарки любил, а особенно уважал редкие и дорогие меха. Может, и шкуры барса были среди подношений… Потом пришли те, кто начал строить новый мир на этих землях — казачки, с приветом от русского царя. К привету прилагалась сила — как же новые земли без нее покорять? Остяки воины были хоть куда, без боя свой край сдать не захотели. Когда Барс проиграл несколько битв подряд и уже не мог ничего противопоставить чужеземцам, он решил — принять смерть, но не сдаваться. Сейчас яр Барсовой горы стал куда ниже, чем раньше, осел… Барс вместе с самыми верными воинами, как был, в доспехах, бросился с вершины яра в протоку. Где-то тут утонул, если верить легенде, но точное место никто не назовет. Протоку с тех пор именуют Утоплой, а имя князя увековечено в названии здешних мест, да речки Барцевки, она же Барсовская, что впадает в Белоярскую протоку за поселком Белый Яр.

— А местные хантыйские легенды знаете еще? — Настя отхлебнула из тонкостенной фарфоровой чашки ароматный чай и с хрустом откусила сушку.

— Легенд много, деточка. То, что было на моей памяти в начале семидесятых и уже точно обросло легендами — это визит шамана в Сургутский Райисполком.

В светлой и просторной комнате, в которую через тюль на окнах проникал щекочущий свет зимнего северного солнца, как будто потянуло холодом. Задрожала чашка в руках Насти, и девушка поставила ее на блюдце, боясь расплескать чай или разбить хрупкий фарфоровый привет из советского прошлого. У самых кончиков ногтей пульсировал шелковистый иней… До тех пор, пока твердая и горячая мужская ладонь не сомкнулась вокруг тонких девичьих пальцев.

— Я здесь. — Хрипловатый голос вернул к реальности, заставил наваждение отступить.

Ольга Яковлевна ничего не заметила, разве что предложила заварить еще чаю, решив, что внучка Евгении Викторовны никак не может отогреться с холода.

— Спасибо, не нужно. — Настя покачала головой, и сощурилась, когда солнечный луч отскочил от стекла посудной горки и ударил по глазам, как будто пытался, в свою очередь, отрезвить и привести в чувство — как только что сделал это куратор. — Зачем ходил шаман в Райисполком?

— Дорогу железную тут начали строить. Урочище-то для хантов священное, как и многие места в этих краях, где что ни день — строили объекты народного хозяйства и добывали природные богатства. Так вот, шаман явился, да целая делегация с ним. Просили, чтоб стройку остановили. Конечно же, поговорило с ними начальство и отправило восвояси, нужды-то огромной страны важней. Только, как шаман сказал, это боком выйдет, пожалеете еще.

Заметалась холодная змейка, но Настя как-то очень уверенно и по-хозяйски не просто шикнула на нее, а прямо-таки мысленно прикрикнула, и та успокоилась.

Настало время спросить и про бабу Лиду, которая тоже смотрела на гостей с коллективного фотопортрета людей в белых халатах, заняв скромное местечко на правом краю в третьем верхнем ряду. Морозова сразу узнала ее — именно это молодое лицо видела она нынче ночью.

— Ой, конечно, Лидочка, как же! — оживленно всплеснула руками хозяйка квартиры. — Медсестра была, руки золотые, больным вместо матери всегда, в районке работала, в хирургическом отделении. И в выездной бригаде тоже пахала, по тридцать командировок в год у нас было, в такую глушь кидали, ух!

Игорь принял из рук Ольги Яковлевны вторую чашку чая и как бы вскользь поинтересовался:

— Евгения Викторовна с ней дружила?