Нулевой пациент.

Но мужчине ничего не удалось показать Рику. То, что вылезло у того изо рта, отделило верх головы несчастного работника кухни, прочертив четкую грань возле надбровной дуги, и дальше, к затылку. Мужчина в белом халате, удивленно раскрыв глаза, и все еще пытающийся что-то беззвучно открывая рот говорить, завалился боком. Съехал по плите, не замечая её раскаленных краев, и рухнул на серый искусственный пол. Повар был мертв.

Рика он больше не интересовал. Его занимало другое - теперь казалось, что убийцу повара стало тошнить. Спазмы прокатывались от низа живота и, поднимаясь выше, переходили на горло, которое уже перекатывалось желваками рвотных масс. И больше не сдерживаясь его вырвало зеленым. Получилось так, что Рику удалось попасть в каждую кастрюлю, выблевать из себя невероятное, шевелящееся содержимое. Зловонное, тягучее, киселеобразное. И оно, растворяясь в бурлящих массах обедов, больше ничем о себе не напоминало.

Он оттер тыльной стороной ладони рот, избавляясь от остатков исторгнутого, и прилипшая густая одинокая капля на руке, поползла вверх, пока не испарилась, проникнув под кожу. Рик посмотрел вниз, на мертвое тело, перевел взгляд на шкаф измельчителя, тусклым никелированным истуканом, ютившимся в углу. Решение пришло само.

Через пятнадцать минут, после того, как он покинул кухню, прибрав за собой, был объявлен полутора часовой обеденный перерыв, и собирающиеся пикетные работники шли дегустировать сегодняшнее варево, с особой приправой.

Луна. День десятый. Восемь часов утра.

Росс, сидел на бетонной уступке вентиляционной шахты, скрываясь от взоров случайных прохожих, и должен был заставить себя работать, должен был что-то делать. Но не мог. Он не мог в себе побудить какое-либо желание. После того случая, в сортировочной. И хотя он тоже был причастен к гибели начальника лаборатории, во всем обвинили Виктора, и дознаватели почти сразу закрыли дело в связи с его раскрытием. С Росса взяли расписку о неразглашении.

Впрочем, совесть быстро заткнулась, когда он представлял себя на месте того толстяка и ухмыляющегося Виктора, наблюдающего за его мучительной смертью. Но могло случиться и невероятное, такое, что толстяк тот мог и не умереть. Он же не видел его смерти. А что видел? Видел, как тот пророс щупальцами, как его прорвало изнутри, как из живота, словно их кто-то выдернул, появились чудовищные жгуты, вроде стрекалец медузы. Видел, как потом пустили газ, заслонивший своей непрозрачной желтоватой субстанцией, весь объем лаборатории. И как только газ, словно желе нанизанный на деревянную палочку, всосался куда-то наверх, после дезинфекции помещения, под вентиляционную решетку, толстяка, или того, что с ним стало, не было. Лаборатория была пуста. Когда створы гермоворот открылись, в их вахтенный коридор, одетые в скафандры биозащиты, ворвалась группа зачистки, скрутили его и Виктора.

А потом передали врачам. Те, особо не церемонились, истыкали иглами, просветили рентгенами и ультразвуками, кололи антибиотики и еще черт знает что. А потом Виктор сорвался. Сорвался на очередном допросе. Доподлинно неизвестно, как это произошло, но судя по обрывистым фразам, слышанным им из разговоров охранников, Виктор кого-то убил, а сам мутировал в какое-то чудовище. В разговоре снова проскользнул город Восторг и что-то связанное с его населением – он не разобрал. Но это было и не важно.

А вчера, неожиданно к нему пришла красивая девушка, представилась старшим научным сотрудником какого-то центра, имени очень известного и важного человека, и предложила ему сотрудничество. Как он понял, это стало бы для него не затруднительно. Предполагалось, что он, имея большой опыт «коммуникации» с людьми, станет кем-то вроде рупора базы 386BIS. В связи с тем, что последнее время активизировалась работа подпольной организации, готовящей, по предположению это красивой девушки, захват власти, то он, со своими способностями, должен будет вести среди предполагаемых зачинщиков разъяснительные беседы. Выглядело, с её слов, все безобидно – подозреваемых собирали в одном изолированном помещение и он, строго по инструкции, зачитывал тест с телесуфлера. Конечно, гарантии по соцнайму увеличивали вдвое. Его все устраивало. Он подписал новый контракт, даже не читая. Ему всегда нравилась работа с людьми.