Нулевой пациент.

Еще один сегмент моргнул иссине-черным, поглощая последние фотоны света. Тьма растворила в себе материю, приблизилась к нему, забившемуся к примыканию створа люков. Он надеялся, он верил, что лепестки вдруг станут мягкими, податливыми, пропустят вовнутрь! И он, вдруг став настолько гибким и худым, сможет поместиться в свободное пространство меж сталью плиты ворот и боковой железобетонной стеной. Но нет! Рик прекрасно знал, что это не возможно по простой причине – этого расстояния не было. Он сам устанавливал этот механизм, сам добивался того, чтобы в примыкание не помещалась стальная плоская линейка. И, конечно, он добился идеального качества, за что был отмечен премией и сразу её лишен за пьянку и дебош.

Потух еще один сегмент, подпуская к нему абсолютную тьму. Тьму, поглощающую пространство и время, проглатывающая жизнь. Его сердце, разогнавшись, запрыгало в груди. Вправо, влево, вниз к пяткам, наверх к горлу. Иногда задерживаясь где-то, и тогда он чувствовал, что еще немного, и оно, сорвавшись, прежде висевшее на трубках вен и артерий, разобьется о ребра. И больше нечем будет закрывать потоки крови, и она заполнит его тело изнутри, закипит на коллапсирующих внутренних органах.

Раздался щелчок, погасивший еще один сегмент. Тьма уже не надвигалась, она прыгала в его сторону хищными скачками, давила монолитной стеной, лишала сил и воли к борьбе, вызывая отчаяние и спазмы ужаса. Он никогда не был героем, и тем более сейчас не был готов им стать! Единственно, что удерживало мужчину от воплей ужаса – еще больший ужас ускорить приближение этой тьмы. Хотя Рик и понимал где-то в подсознании, что в факте отключения света не было ничего сверхъестественного, это был технологический процесс, но никак не мог заставить себя не паниковать. Он словно чувствовал, что в этой темноте сокрыто ужасное. То, что желает ему зла.

Сразу два сегмента потухли, оставив тонкий ручеек света, отделявший его от наступления ночи. Неожиданно, как ему показалось, в глубине темноты, раздался вздох облегчения, и легкое движение воздуха достигло давно не мытой чёлки.

- Кто тут! – Не выдержав и дав петуха, крикнул он в зев черноты. И тут же закричал, больше не сдерживаясь, истерично, по бабьи, обмочив джинсы.

На границе света и тьмы, в линии терминатора, стояла тень, геометрией напоминавшей человека. На этом сходство заканчивалось. Вокруг фигуры зыбились спагеттиобразные отростки! А потом разом, все они, своим множеством, ринулись к нему, протыкая одежду и кожу, неся с собой, словно стрекальца медуз, яд и адскую, парализующую боль. Показалось само существо.

- Это не человек! Ааа! Не человек! Не человек! – Заорал Рик, чувствуя, как плавиться его кожа.

- Живи. Живи. Живи. – Сквозь захлестнувшую сознание боль, прорвался уверенный, громкий голос.

Луна. День второй.

Её аппарельный пикет находился достаточно далеко от основных шлюзов и служил грузовым портом для выгрузки переработанной породы где-то внизу станции. Она знала, что тут что-то добывают, в каких-то глубинных шахтах, но особо не интересовалась, полностью довольствуясь должностными обязанностями. С утра и до самого вечера, когда её сменял на посту второй оператор, она, управляла механической рукой манипулятора, снабженного автоматической системой 3D нивелирования, и потому не требующей постоянного наблюдения за операциями.

Дни текли за днями, работа, кроме восхитительных переживаний от процесса, дарила солидную прибавку. Быт на станции был обустроен, и даже присутствовали детский сад с начальной школой. Смены длились по десять часов и почти не утомляли Лизу, а потому она подумывала о продлении контракта.

Как-то вечером, под конец ее смены, она собиралась отпроситься у бригадира пораньше, чтобы успеть забрать Алису из садика, и уже вместе с ней сходить на премьеру нового фильма модного режиссера, появившегося неожиданно, враз, из ниоткуда. Поговаривали, что он из России.

Лиза мало что знала об этой стране, но и того, что было известно, хватало для составления некой фантазийной картинки. А содержала она огромное количество мистики и не меньшее число сказок, и как водиться во всем таинственном - покрыта туманом неизвестности. Конечно, ей стало интересно узнать как можно больше об этой сказочной стране, хоть просто из фильмов.

Она вышла из операторской кабины, помахала проходящим рядом пикетным разнорабочим, они замахали ей в ответ, узнавая. Лизу тут любили, знали её непростую историю, и поэтому каждый хотел поучаствовать в её и Алисы, судьбе. Таскали мягкие игрушки, сладости, детские, в потрепанных обложках, книги. Бывало, что она, чувствуя перед ними признательность, и не в силах как-то иначе отблагодарить, кухарила для них, прямо тут, на пикетном вылете.