Нулевой пациент

– Ну что? – Спросил ворчун, потрясая пачкой свежих газет. – Читайте. «Вчера английское правительство поручило своему послу в Берлине Гендерсону ультимативно потребовать от Германии прекращения военных действий в Польше и отвода германских войск. Выполняя эти инструкции, Гендерсон вручил 3 сентября ультиматум Германии. Английская нота гласит: «Наступление Германии на Польшу продолжается. Вследствие этого имею честь сообщить Вам, что если сегодня до 11.00 часов по английскому времени правительству Его Величества в Лондоне не поступит удовлетворительный ответ, то начиная с указанного часа, оба государства будут находиться в состоянии войны». Теперь повоюем? А я что вам говорил? А ты, Мери, всё возражала: «не будет, не будет»!

– Знаете, что я вам скажу? Теперь Георг VI станет символом нации, – отозвалась она. – А как хорошо говорил, хоть и медленно, но все четко и ясно! Превосходно и ни одного лишнего слова.

– И ведь совсем не заикался, – заметил Питер.

Некоторое время они молчали. Потом Джесси сказал:

– Война с Польшей идет уже третий день, а мы всё тянем. Немцы вовсю бомбят Варшаву, Краков, Данциг…

– А я вот что думаю: война не будет представлять для нас реальной опасности, – произнес Питер. И начал рассуждать вслух: – Почему? Отвечу. Гитлер не захочет воевать с нами всерьез. Британия ему не по зубам. Да, Польша, скорее всего, будет разгромлена. Но в большой политике свои законы. И это всего лишь взаимное маневрирование Гитлера и Чемберлена для получения выгодных позиций при заключении разумного компромисса.

– Между кем и кем? – возразил Джесси. – Компромисс с этим скорбным? Ты говоришь, как наш шизоидный Освальд Мосли. Это на тебя Мери так влияет, она всегда была за Невиля Чемберлена. Это он ей обещал «вечный мир на целые поколения». А что вышло? Нет, Черчилля надо звать в премьеры, только его.

– В тебе говорит пролетарий, – огрызнулся Питер. – Лишь бы повоевать. Да аристократов под гильотину пустить. А у нас, между прочим, семья. Я о Мери должен думать, прежде всего. И о будущем ребенке. Но воевать, конечно, пойду.

– Идиот он, твой Мосли! Геббельс с Гитлером лично поздравляли его на свадьбе и пили с ним на брудершафт. Джесси грустно вздохнул, но после паузы спросил Мери: – Ты беременна?

Мери только слегка кивнула головой. Тема не подлежала обсуждению.

– Ну и хорошо. Ладно, поглядите, что пишет в сегодняшней «Daily Mail» ваш Чемберлен, – он раскрыл свернутую газету и зачитал: – «Мы стремимся создать новую Европу, новую не в смысле перекройки старых карт и границ в соответствии с волей победителей, а в том смысле, чтобы Европа была проникнута новым духом и чтобы все населяющие её нации подходили к существующим между ними трудностям с чувством доброй воли и взаимной терпимости». Это слова Гитлера, только наоборот. А суть одна.

– Чемберлен меня тоже раздражает, и его пустые ничего не значащие слова, – согласился Питер. – Но у нас есть король. И он хорошо сказал в своем радиообращении, твердо и ясно: «это судьбоносный час нашей империи, надо сохранять единство и выдержку, мы одержим победу и да благословит нас Господь!» Тут Мери права. Это сейчас символ нации. С ним – победим!

И Питер, сидя на скамейке посередине, обнял друга и жену за плечи. Что их всех ждет впереди? На это мог ответить только серебристый колокольчик из Кларендонской лаборатории. Но понять смысл электрического оракула был способен не каждый…

А уже через год начались страшные бомбардировки Лондона. Они сыграли трагическую роль в судьбе Питера Стоуна. Вскармливая фашистскую гиену, помогая создавать германскую авиацию, Невиль Чемберлен и другие «мюнхенцы» были глубоко убеждены, что немецкие бомбы не упадут на Лондон, Манчестер, Бирмингем, Ковентри и другие города. Однако только в 1940 году на головы британских подданных пилоты Люфтваффе сбросили свыше 36 тысяч бомб и более 21 тысячи бомб в 1941 году. Уже к концу мая 1941 года более 40 тысяч мирных жителей, половина из них в Лондоне, были убиты в результате бомбардировок.

Но история справедлива и безжалостна к своим «героям». И еще при жизни Чемберлена, в начале октября 1940 года, ушедшего в отставку и доживавшего свои последние дни (он скончался девятого ноября), она жестоко посмеялась над этим неразумным популистом, ставшим политическим преступником по отношению не только к английскому народу, но и к другим оккупированным нацистами народам Европы. Правда, особенно и не сопротивлявшимся захватчикам, в отличие от британцев.

И ещё что-то. Американский корреспондент Эдвард Р. Марроу, работавший в те годы в столице Великобритании, назвал самым главным успехом нового премьер-министра Черчилля во Второй мировой войне, его знаменитую фразу: «We shall never surrender» – «Мы никогда не покоримся». Эта словесная формула стала предметом национальной гордости: у многих на глаза наворачивались слезы, как только они её слышали.