Нулевой пациент

Всюду, тут и там, виднелись декоративные стелы с фонарями, в окружении вазонов с розами и цветниками, три беседки и каменные урны, расположившиеся в тени величественных ливанских кедров. А перед самим домом – три постамента с мраморными бюстами Веллингтона и Наполеона. Странный выбор в отношении последнего, поскольку хозяин предместья лорд Мэтью Вильям Стоун никогда не считал его своим кумиром. Но отдавал должное побежденному сильному врагу. А третий постамент оставался пустым. Злые языки поговаривали, что это место предназначалось для него самого, естественно, после смерти.

Воротами, в принципе, могли бы послужить любые два дерева, но всё дело в том, что на скамье сидела очаровательная девушка в атласном голубом платье и белой ажурной шляпке и посматривала в открытую книжку. Делала вид, что увлечена чтением, но больше следила за молодыми футболистами. А те тоже притворялись, что увлечены игрой, однако, кроме мяча здесь был магнит попритягательней. А ясный солнечный день, да и вся жизнь впереди, обещали много чудес и радости. И счастья.

– Ладно, Джесси, хватит пинать мяч без толку, – сказал, наконец, Питер, останавливаясь. И крикнул, обращаясь к девушке на скамье: – Мэри, пойдешь с нами в гребной клуб?

– И буду там смотреть, как вы веслами воду месите? – Задорно откликнулась она. – Тоже мне – удовольствие! Нет уж, я лучше Китса дочитаю.

– И что ты в нем нашла? – проворчал Джесси. – Йетс, на мой взгляд, гораздо тоньше. А уж его «Ветер в камышах» вообще… Певец «кельтских сумерек» одним словом. Не даром Нобелевскую премию получил.

– А по мне так ничего лучше Киплинга нет, – заявил Питер. – Поэт-воин. Слава Британии – его стихия.

– Но в армию так и не попал из-за близорукости, – насмешливо возразил его друг.

– А твой Йетс – оккультист. И Киплинг Нобелевскую премию еще раньше взял. Первым из англичан.

– Хватит вам спорить! – остановила их девушка. – Нашли чем меряться. Готовились бы лучше к Оксфорду. Экзамены на носу. Письменную работу одолеете? Эссе напишите? Или только футбол и бокс с греблей на уме? Ты, Питер, уже выбрал факультет?

– Он – за тобой, куда ты – туда и Пит, – усмехнулся Джесси. – Лингвистический или любой из гуманитарных наук. Ему всё равно. Решать тебе.

– Ты за меня не отвечай, – смутился юный лорд. – Сам-то с нами или всё на биологию и медицину тянешь?

– У меня отец и мать были врачами, и дед тоже, не то, что твои предки, сэр Стоун. Одни воины и управленцы, как твой папа. Так что, пожалуй, и я не стану менять традицию.

– Мы с тобой одной крови, ты и я! – Возразил Питер.

– Я ведь говорил, без Киплинга никуда! И все-таки тебе лучше идти в Вулидж, Королевскую военную академию. Прямая дорога. Уинстон Черчилль, хоть и дальний ваш родственник, это бы одобрил, ведь и сам выходец из Сандхерста.

– А с кем теперь воевать-то? С русскими?

– С Гитлером, ответил Джесси.

– Что Гитлер, он разве опасен?

– Опасен, бестия, еще заявит о себе. Чувствую, что большая война ещё впереди, но против Британии кость слаба. Сломается.

– Войны не будет, – вмешалась в разговор Мэри. – Наши политики всегда найдут правильное решение, договорятся и привезут нам мир из любой точки.

– Не верю я никому, – вновь проворчал Джесси. – А к большой войне готовиться нужно. Врачи понадобятся. И офицеры. Вы его речи слышали, видели его? Он же больной, безумец.

– Надо будет – повоюем, – твердо заявил Питер. – Но сейчас ни о чем таком думать не хочется. Здоровью вредит. А насчет Гитлера ты ошибаешься.

– Нет, мой друг! Версальский договор его не устроит, за Великой войной придет другая! У нас есть всё, колонии по всему миру, протектораты, доминионы и прочие владения, у русских земли на тысячи миль. Посмотри на французскую карту… Гитлер захлёбывается от зависти. Немцы опоздали; мир поделен давно, они остались с фигой и пытаются сесть за стол, где все места заняты.

– Насчет «здоровья» будешь теперь обращаться только к Джесси, – мило улыбнувшись, проворковала девушка, пытаясь поменять тему. – Станешь его первым пациентом.

– Не первым. Нулевым, – поправил Питер.

– Почему «нулевым»? – Удивился Джесси.

– Первый может оказаться и последним. У нерадивых эскулапов часто именно так и бывает в таком сложном деле, как медицина. А вот за нулевым пациентом очереди нет, – пояснил Питер. И засмеялся своей шутке. Потом добавил: – И сколько бы не было за моей спиной больных, при сложении с нулем их число не изменится. Так что твоей врачебной практике эксперименты надо мной нисколько не повредят.

– Остряк! – отмахнулся от него Джесси. – Ну а ты, Мэри? Будешь у меня лечиться?

– Сначала заболеть надо. К тому же, я ворчунов не люблю.

– А весельчаков? – спросил Питер.

– Их больше.

– Тогда… Выходи за меня замуж. Я серьезно. Заявляю при всех: при Джесси и перед прахом Вальтера, любимой гончей моего прадеда.

Девушка ответила не сразу, сначала внимательно посмотрела на него:

– Я подумаю.

– Вот черт! И тут меня опередил… – проворчал Джесси. – А ведь я первым хотел сделать ей предложение. Только у меня это было запланировано на завтра.