Нулевой год

— А ты знаешь, какой меридиан они приняли за нулевой? — возразил Миша. — Или хочешь всю параллель обшаривать?

Я немедленно выехал в Порт-Артур. Мы располагали полутора кораблями — «Ришительным», готовым к выходу в море в любой момент, и «Адмиралом Колчаком», который уже был на плаву, правда без вооружения, силовой установки и подводных крыльев. Планировалось оборудовать его паровой турбиной, спецификации которой уже были на заводе. С ней расчетная скорость крейсера составляла порядка 40–45 узлов. Выбирая из того, что есть, оставался единственный вариант — поставить дизель с тепловоза, значительно урезав возможность судна. Зато такое решение позволит довести его до готовности всего за неделю.

Посовещавшись, мы решили, что Семенов останется ждать завершения работ над «Адмиралом Колчаком», на котором отправится в Новый Нью-Йорк, где ситуация не казалась критической. А мы возьмем «Ришительный» и пойдем на поиски самолета. Вот там дорог каждый час. Непонятно, в каких условиях оказался экипаж FW-1, какие опасности им угрожают. Там, в тропиках, мы еще никогда не были. И, если не поторопимся, имели все шансы вместо живых людей обнаружить обглоданные косточки. Это — если повезет. С фауной Новой Земли могли даже костей не найти.

Я набрал в экипаж судна двадцать человек, включая Родина, Белкина и Молодцова. Мы погрузили продовольствие, закрепили на палубе «Бандерлога» — трехосный броневик, собранный из деталей автомобилей, не подлежавших восстановлению по тем или иным причинам. Его вооружение составлял курсовой ПКМ и еще один такой же пулемет, спаренный с ракетной установкой на башне.

Тихим ходом прошли по реке. На выходе из устья Урала я послал позывные. Экипаж самолета отозвался. В ту же минуту «Ришительный» покачнулся на волне — мы вышли в открытое море.

На четвертый день вдали показалась земля, хотя мы все время шли одним курсом. Вероятно, материк здесь изгибался, или это был какой-то остров. Мы приближались к тропическим широтам. Жара стояла нестерпимая — термометр в тени показывал сорок два градуса. Обшивка броневика накалилась до такой степени, что кузнец кипятил чайник прямо на нем. Палубу обливали водой ежечасно.

Я связался по радио с Верхнезаводском. Дядя сказал, что, несмотря на все усилия, установить связь с Новым Нью-Йорком пока не удалось, зато Семенов смог ускорить работы над «Адмиралом Колчаком» и судно сегодняшним утром вышло из порта.

На восьмой день пути на горизонте показались острова — где-то здесь и разбился самолет. По словам пилота, на острове был лес и горы, но под эти признаки подходил абсолютно каждый клочок суши. Провиант у американцев подходил к концу — нам следовало торопиться.

После полудня Миша ворвался в мою каюту и вытащил меня на палубу. Я изо всех сил сопротивлялся — внутри была хоть какая-то тень. Но сразу забыл про жару — над одним из островов поднимался дымовой столб.

Я связался с американцами, уточнить — не они ли развели костер, чтобы привлечь наше внимание. Оказалось — нет. Тогда я спросил, не видят ли они дым. И на этот вопрос ответ был неутешительным — вокруг слишком густая растительность, чтобы видеть хоть что-то. Но попросили поторопиться.

Что же… Кинжай говорил, что их предки пришли с юга, из-за большой воды. Похоже на этих островах и живут предки наших знакомых скагов. Помня, чем началось наше знакомство с чертями, я приказал удвоить посты и выдать экипажу автоматы.

Мы еще полтора дня искали нужный нам остров. Аэронавты матерились по радио, недоумевая, как можно не найти четвертый с севера большой остров. Нет, маленькие острова они не считали. И на кадрах аэрофотосъемки их слишком много, чтобы попытаться сосчитать. Плюс, была облачность, потому сколько маленьких островов — они не знают. Но клянутся демократией, свободой и независимостью, что если считать только большие острова, то они на четвертом с севера. И вообще у них кончается провиант, а таблеток для обеззараживания воды осталось всего две.

Меня уже подмывало утопить судовой журнал и по возвращении отрапортовать, что нашли только трупы. Но под вечер мы увидели остров, наиболее подходящий под описание. Однако берег нас разочаровал: деревья поднимались прямо из моря, толпились на илистых топких, отмелях, где кишели неведомые гады, а воздух был отравлен невыносимо зловонными испарениями. О высадке не могло быть и речи.

Мы поплыли вдоль побережья, отыскивая местечко погостеприимнее. Через несколько километров «Ришительный» достиг устья мутной реки. Несмотря на быстрое течение, нам удалось в него войти и подняться километров на пятнадцать. Но и здесь илистые наносы окончательно преградили нам путь. Гребные колеса черпали грязь со дна, забрасывая ею палубу. «Бандерлог», не успев сойти на берег, уже уделался от колес до верхушки башни.