Нулевая область

На него неслась собака. Огромный, оскалившийся кавказец бежевой окраски. Близость овчарки и её злой оскал на мгновение привёли его в ступор, и он дёрнулся назад, только когда овчарка вцепилась в тыльную часть кисти.

– Чего тебе?! – глупо выкрикнул он, пытаясь вырвать руку из пасти, чувствуя, как сдавливается челюсть, как больно и глубоко впиваются клыки, и искренне не мог понять, почему собака не разжимает пасть и не отпрыгивает.

Он уже попадал в такую ситуацию. Огромный кавказец кинулся на него, когда он, возвращаясь домой с рынка, завернул за угол высокого бетонного забора пожарки. Так получилось, что в момент неожиданного столкновения, между ним и псом оставались только жалкие три метра, и как только они повстречались взглядом, пёс тут же набросился не раздумывая. Видимо, он решил, что отступить не успеет, и инстинкт повёл его в бой. Макс тогда так же глупо выставил вперёд руку, чтобы как-то отбиться, и уже через три секунды рука была прокушена в двух местах.

Но тогда пёс после укуса сразу же отпрыгивал, и это было понятно. Он понимал, что человек может нанести ответный удар в голову, в горло, ещё куда-нибудь, но эта собака и не думала отпускать его.

По тому эпизоду Макс ясно понял, что бороться с большими собаками без оружия, особенно с собаками служебных пород, занятие бессмысленное, и даже без проблем грозящее смертью, поэтому он через силу стал отступать, потянув пса за собою. Он хотел укрыться за калиткою, поближе к отцу, как и в детстве ища у него защиты. Ведь всё же родной человек, хотя и знал Макс о его суровости, иногда переходившей границы. Но пёс упёрся передними лапами в землю, и Макс к своему удивлению сделав всего шаг, больше не смог сдвинуться ни на сантиметр. Тогда он обернулся, и задыхаясь, позвал отца.

Но отец не поспешил к нему. А даже напротив, резко остановился и с ненавистью посмотрел на пса. И тут голову Макса словно обожгло мыслями – Он мёртв. Он же мёртв, чёрт подери. Он умер пятнадцать лет назад.

И словно подтверждая эти мысли, лицо отца стало изменяться. Бледная кожа начала оплывать вниз, словно тающий воск, оголив вначале лобную кость, затем два огромных овала глазных белков. Какое-то время была видна злая ухмылка, но через пару секунд и губы превратились в стекающее вниз желе, оголяя мерзкий, безжалостный оскал.

– Сука – сдавленно выдохнул Макс, и попятился от калитки. Мертвец снова зашагал вперёд, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, и Макс почувствовал, что пёс отпустил руку. Он удивлённо повернулся к нему, но пёс уже рванул вперёд. Слегка задев своим мощным телом ногу, он проскочил мимо, и встав напротив приоткрытого прохода, оскалился и глухо зарычал. Шерсть на его загривке поднялась дыбом, он весь сжался и замер, и Макс понял, что этот пёс готов защищать его до конца. Но почему? Макс пару секунд смотрел на оскалившегося и сжавшегося, как пружина, пса.

– Чарли? – вдруг догадавшись, с удивлением выдохнул он, и больше не смог вдохнуть. Воздух застрял прямо у губ, словно наткнулся на бетонную стену.

Пёс на секунду обернулся, и его опущенный вниз хвост пару раз дёрнулся из стороны в сторону, но тут же застыл, словно гранитный, и пёс снова вперился взглядом в приближающегося мертвеца. Из его пасти с хрипом и ненавистью вырвался глухой рык.

Макс видел, как мертвец ускоряет шаг, как всё больше сжимается Чарли, и ещё он чувствовал, что не дышит. Он стал дёргаться в агонии, в мозгу засверлила всего одна мысль – нужно вдохнуть, всего раз, вдохнуть, вдохнуть.

Пёс, как пружина, молниеносно распрямился, и бросился на мертвеца, а Макс провалился в густую темноту. В этой темноте не было ничего, за неё нельзя было зацепиться, но в ней можно было дышать, и Макс несколько раз втягивал в себя воздух до предела, несмотря на жуткую боль между рёбер.

– Чарли – прошептал он, когда дыхание восстановилось, и сердце немного успокоилось.

Весь лоб покрылся потом, а тело вообще казалось напрочь пропитанным им. Макс попробовал шевельнуться, но тело никак не откликнулось.

– Где я? – снова спросил он себя, но вокруг была только темнота, которая не могла дать ответа. Тогда он стал думать о Чарли.

То, что это был именно он, Макс теперь не сомневался. Чарли подарили ему в шесть лет. Маленький, скулящий щенок с вяло крутящимся хвостиком. Кто подарил, Макс уже не помнил, но помнил, что он был по-настоящему счастлив тогда. Он возился с этим щенком с утра до вечера, кормил его из бутылочки тёплым молоком, пытался играть, чесал разбухшее от молока пузо. Но щенок был каким-то болезненным. Он делал всё вяло, и продолжал тоскливо поскуливать. Но разве это могло что-то изменить?

Через месяц от усиленной заботы, а может и сам по себе, Чарли стал здоровее, и даже чуть веселее. Он уже вовсю вилял хвостом и восторженно бегал за Максом враскорячку, за что и получил «чаплинскую» кличку.