Ну и пусть

Открывается дверь, входит преподаватель чтения хоровых партитур Игнатий Петрович. Ему сорок лет. Он красивый, усталый, безразличный. Выражение лица действительно такое, будто ему сунули под нос дохлую кошку. Лариска напрягается, роняет свои ноты.

Игнатий . Здравствуйте. Кто первый?

Кира и Лариска переглядываются. Лариска поднимает ноты и первая идет к инструменту. Открыла на нужной странице.

Игнатий . Верхний голос пойте. Остальные – играйте.

Лариска ( заиграла очень неуверенно и запела, а точнее, завыла ). Ночева-ла ту-у-чка зо-ло-та-а-я… ( сбилась ).

Игнатий . Фа…

Лариска смотрит в ноты. Потом на клавиши. Игнатий подошел и передвинул Ларискин палец.

Лариска . Та-а-я. На-а гру-ди-и уте-е-са… Игнатий . Ре.

Лариска смотрит в ноты. Потом на пальцы. Потом в ноты.

Игнатий . Пустите… Согнал Лариску. Сел на ее место. Стал играть, показывая, глухо напевая верхний голос. Играл он прекрасно. Лариска смотрит на Игнатия не отрываясь, и отсвет его вдохновения ложится на ее лицо.

Игнатий ( холодно ). В следующий раз то же самое. ( Оборачивается к Кире ). Садитесь.

Кира села за инструмент, раскрыла партитуру «Ромео и Джульетты». Заиграла свободно, талантливо. Игнатий слушает, прикрыв глаза, запрокинув голову. Лариска вросла глазами в его профиль.

Игнатий ( хлопнув в ладоши ). Попробуйте в этом месте сыграть наоборот.

Кира . Как?

Игнатий . Играйте любовь, как смерть. А смерть – нежно. Как любовь.

Кира . Почему?

Игнатий . Потому что любовь всегда сильнее человека. А смерть – иногда – инъекция счастья.

Кира перевернула несколько страниц обратно. Стала играть. Игнатий подтащил свой стул к роялю. Стали играть в четыре руки. Казалось, музыкальный класс был наполнен любовью, как смерть, и смертью, как любовь. Лариска сидела потрясенная и отверженная. Зазвенел звонок. Игнатий тут же поднялся и ушел. Кира и Лариска выходят на улицу. Лариска заплакала.

Лариска . Дура.

Кира . Почему?

Лариска . Только в своей музыке и понимаешь… А ты заметила, как он смеется, как будто произносит букву «т». Т-т-т-т…

Кира . Отстань!

Лариска . Виски у него впалые и стройные, как у коня. Он похож на обросшего, выгоревшего за лето беспризорника.

Кира . На императора, на коня и на беспризорника.

Лариска . А как ты думаешь, я ему хоть немножко нравлюсь?

Кира . Нравишься, нравишься…

Лариска . А с чего ты взяла?

Кира . Вижу.

Лариска . А как ты это заметила?

Кира . Он бронзовеет.

Остановились возле памятника старины.

Лариска . Какой молодец!!!

Кира . Кто?

Лариска . Тот, кто это построил. Он ведь его не себе построил, а нам.

Кира . И себе тоже.

Лариска . Себе чуть-чуть…

Помолчали. Лариска подняла голову.