Новый Вавилон

Вольный узнал в жалком нищем блаженного Мефодия, известного в Москве юродивого, трагическую биографию и подвиги которого он знал из секретного досье, недоступного простым смертным.

Будучи еще молодым студентом, после армейской службы в десантных войсках тот пробрался и уничтожил ночью в одиночку горное село с Гибридами, не успевшими после Разделения вовремя покинуть пределы страны, и тронулся рассудком. Поэтому, власти, особенно его не трогали – не знали, кем считать, и что думает о нем народ – то ли он герой – мститель, то ли убийца – и блаженный разгуливал спокойно по городам и губерниям с причитаниями и проклятиями.

– Пророчеств Великих Старцев начитался, убогий, а смысла их не понимает, – услышал Вольный возмущенное ворчание пожилого интеллигентного мужчины рядом, одетого в костюм без галстука. Его рубашка была плотно застегнута на все пуговицы под самое горло.

Убогий брыкался и плевался вокруг, и два здоровых казака оттащили его на край толпы, где стали пинать ногами, а затем небрежно бросили на землю. На плече, под разорванной рубахой, мелькнула татуировка десантного воинского братства.

После празднования и молебна у храма Вольный встречался возле небольшого, но популярного ресторана с друзьями: бывшим кадровым военным Светозаром Коломейцевым из окружения губернатора Северо-Запада князя Воскресенского и московским сетевым художником Капитоном Трифановым. Два дня назад их пригласил Светозар для важного разговора.

Вольный искренне радовался, они не виделись полгода, и будет что рассказать. Он издалека заметил старых товарищей, спешащих к ресторану одновременно с ним. Заведение называлось просто и по – народному – «Селедочка».

Внутри их встречал широкоплечий, мордатый швейцар с длинной бородой, в золотой ливрее, брюках с лампасами и красной фуражке с кокардой.

– Мое почтение, Светозар Светозарович! Князя Воскресенского давно дожидаемся! – его густой бас соответствовал солидности заведения.

– Здравствуй, Феофан. Заедет князь на следующей неделе, не беспокойся, – Светозар шутливо протянул ему руку, ладонью вниз, и швейцар двумя руками с легким поклоном пожал ее, а затем почтительно поприветствовал всю компанию, поочередно принимая плащи.

Внутри было шумно, дымно и весело: на маленькой сцене девушка с длинными русыми волосами сидела за роялем и пела нежным голосом.

Вольный любил места, где можно по – настоящему расслабиться и отдохнуть. Компания уселась за широким деревянным столом недалеко от сцены. Отсюда было хорошо видно и лицо певицы, и остальную публику, уже слегка выпившую и раскрасневшуюся.

В углу зала висел большой экран, где без звука шла прямая передача о празднике.

– Замечательно поет. – Вольный наклонился к Трифанову, кивая на девушку на сцене.

– Это Полина, князь Воскресенский специально заезжает сюда ее послушать, когда бывает в Москве.

Светозар подозвал усатого официанта в белой чистой рубашке навыпуск, подпоясанной синим кушаком.

Тот быстро принес большой запотевший графин с водкой и блюдо разной закуски. Вольный и Коломийцев громко поздравили Трифанова с рождением второго ребенка. Графин быстро опустел, и услужливый официант незаметно принес новый.

– Я пригласил вас сюда, – торжественно начал Светозар, когда они остались одни, – господин Вольный и господин Трифанов, не случайно, – он слегка приглушил свой громкий голос. – Прочитайте для начала, эту бумагу. – И он дал каждому по листочку с коротким текстом.

Вольный про себя вздохнул и начал читать, хотя, на самом деле, ему хотелось еще выпить и закусить маленьким, соленым огурцом, а затем отдыхать и веселиться, как окружающие. В последнее время он устал от атмосферы всеобщей угнетенности, мании преследования и страха, что рядом начнется стрельба или прогремит взрыв. В ресторане все казалось по – другому, чем на улицах города.

На листе было обращение идолопоклонников к тем, кто не разделяет их веры, что может начаться новая жизнь:

«… Мы не призываем вас поверить нам, но оглянитесь и подумайте, – почему страна не может выбраться из бедности, пьянства и нищеты? Власти, как и раньше, ее грабят и насилуют. Только до Разделения они связывали несчастья с черными, мигрантами, инородцами, а теперь, когда страны разошлись по национальным квартирам, им некого обвинять, кроме самих себя. По нашему разумению, только возвращение к истокам веры, к истинным богам и ценностям сможет вернуть народу смелость и надежду.

За нами стоит мощная сила – вера, истинная вера наших предков.

Принимайте новую веру, приходите на молитву – жертвоприношение.

Мы приглашаем вас в субботу, 24 июля, в 19–00 в замок князя Воскресенского».

Светозар по лицам пытался понять, пока Вольный и Трифанов читали послание, что они думают. Наконец они закончили чтение и одновременно подняли головы.

– Как тебе смысл? – первый вопрос Светозар адресовал Трифанову, более старшему и опытному.

– Не знаю, Светозар. Про твоего князя я думаю, что «на безлюдье и Фома дворянин». Слышал и про идолопоклонников, но для себя ничего не решил, да и не было нужды.

– А ты, «вольнодумец»?