Новый сорт

Ваня насторожился. Он немножко слышал об этом раньше, но точно себе не представлял и очень интересовался.

Курнаков неторопливо объяснил Ване.

— Ты ведь знаешь, что надземная часть растения днем на свету тянет соки из земли. Когда усвоенного материала окажется в избытке, растение цветет и приносит плоды. Это днем, а корни растения развиваются ночью. Но во время длинного дня и «белых ночей» верхняя часть растения пышно развивается и корни едва успевают подавать наверх соки. Запасов для строения цветка нехватает, и поэтому многие растения у нас не цветут. Приходится создавать для них искусственно укороченный день. Это делается просто. Растения закрывают ящиком на четырнадцать-пятнадцать часов в сутки.

Разные растения по-разному относятся к такому укороченному дню. Редиска, например, вырастает до трехсот граммов, но не цветет. Белая акация никогда не цвела под Ленинградом, но стоило ей дать короткий день, и у нее появились душистые цветы.

Мальчик слушал садовода с разинутым ртом: Этот рассказ был для него целым открытием. Захотелось сейчас же приняться за опыты. Построить ящики вроде парников, с плотно закрывающимся верхом, посеять различные семена и установить короткий день: в 8 часов утра открывать, в 6 часов вечера закрывать. Морковь может вырасти до двух килограммов, брюква до пяти, а редька… — страшно подумать, — фантазия разыгралась.

Нет. Он не зря избрал этот путь. Когда-то он мечтал стать моряком, путешественником и открывать необитаемые острова. Но сейчас все острова открыты и занесены на карту. А в садоводстве? Сколько неисследованных вопросов, тем, загадок. Были бы желание, терпение да настойчивость.

— Пробуй и доказывай, — советовал Курнаков Ване. — Никогда не опускай руки при неудаче. Проверяй и начинай всё сначала.

Они с увлечением проговорили до позднего вечера.

У Николая Ивановича не было детей, и старик обрадовался появлению любознательного мальчика. Он увидел в нём свои черты и сочувствовал ему всей душой.

— Как бы нам не опоздать! — спохватился садовод, когда раздался звон часов.

Оделись и вышли во двор. Было сравнительно светло. Приближались белые ночи. В саду распевали соловьи.

Курнаков открыл двери оранжереи и вошел внутрь. Освещая дорогу электрическим фонариком, он прошел в конец и направил луч на бутон.

— Смотри. Уже раскололся по краям. Пришли как раз во-время.

«Царица ночи» собиралась раскрыть цветок. С полчаса они стояли около кактуса и с волнением наблюдали, как верхние темные лепестки бутона силятся оторваться от вершины.

Вдруг раздался легкий хлопок, и раскрылся прекрасный белый цветок. Всё большое помещение оранжереи наполнилось тонким нежным ароматом. Казалось, что цветок светится.

Зачарованный, с широко открытыми глазами, Ваня застыл перед кактусом.

— Стоит ночь не поспать? — спросил довольный садовод.

Николай Иванович заторопился. На полке лежала приготовленная днем пыльца какого-то кактуса.

— Свети, Ванюша.

Он передал мальчику фонарь и тонкой кисточкой опылил цветок.

— Который раз пробую…

«Что происходит с ним на родине в часы цветения? Какие пчелы вылетают ночью на этот аромат? Куда уносят они пыльцу?» — думал Ваня.

— Ну, посмотрел? Теперь идем. Скоро начнет вянуть.

— Николай Иванович, я хочу посмотреть, как он закроется.

— Это долгая история. Надо спать. Завтра работы много. Главное мы видели.

С сожалением вышел Ваня из оранжереи. Стрельба зениток сразу вернула Ваню к действительности.

Отец

Степан Васильевич, вернувшись из рейса, отдыхал. В дверь постучали сначала робко, потом смелей.

— Кто там еще? — сердито спросил машинист. — Поспать не дадут. Входите!

Дверь открылась. На пороге стоял улыбающийся мальчик. Степан Васильевич вскочил и сел на кровати.

— Ванюшка!

— Я, папа.

— Сынок! Откуда ты?

— Я на самолете прилетел. Здравствуй, папа.

Он подбежал к отцу, и тот, обняв, привлёк его к себе…

— Да как же ты через фронт прошел?

— Да я на самолете…

— Вырос-то… Давно приехал?

— Давно.

— Фу ты, какая история! Очухаться не могу.

— Как живешь, папа?

— Как я живу?.. Обыкновенно. Вы-то там как? Все живы?

— Живы. Дедушка ничего, только видеть хуже стал, а мама здорова.

— Вот и не знаю, что спросить, — засмеялся отец. — Садись, Ваня. Я ведь тогда за тобой прибегал домой.

— Знаю. Когда я на станцию вернулся, ты уже уехал.

— Чаем тебя угощать, что ли?

— Не хочу, папа. Я поел.

— Где ты кормишься? Где ночуешь?

Ваня коротко рассказал, как он устроился, где живет и что делает. Рассказал о знакомстве с Курнаковым, о предложении поступить на работу в Ботанический сад.

— Сад свой пока оставь. Не до сада теперь, сынок, — сказал отец. — Сейчас только самая война начинается. Людей на железной дороге нехватает, а работы по горло. Будешь работать со мной. Сегодня же сходим в контору. Насчет Гриши тоже поговорим. Долго он еще лечиться будет?

— Скоро выпишут.

— Тем лучше. Вместе и держитесь около меня.

Ваня не возражал. Он понимал, что отец прав. Время военное, и каждый должен искать такое место, откуда он может сильней бить по врагу. Железная дорога — как армия на передовой линии.