“Ты можешь убежать, исчезнуть. Не нужно подходить к постовому. Кричать, звать на помощь. Просто скинь лямки, выброси рюкзак в урну. Все, ты свободен. Не будь наивным, ты прекрасно понимаешь,чтовнутри.Какоезадание тебе предстоит выполнить. Не-е-ет, только бежать. Бежать! Пока никто не следит — спрятаться в родном городе. Уйти к своим, залечь на дно. Вспомни, как ты мечтал, что бросишься, схватишь их в охапку. Обнимешь. Неужели ты боишься, что они забыли тебя? Неужели ты настолько не доверяешь им? Думаешь, что можно взять и похоронить человека? А если амнезия, потеря ориентации в пространстве? Да мало ли что могло произойти — ведь мы ничего не знаем о человеке, кроме того, как работает его оболочка. Как соединяются молекулы, сокращая мышечные ткани. Например, где сейчас этот парень — на светофоре с папкой? В кафе? В собственном детстве у ограды детского сада? В постели с любовницей? Там ли человек, где его тело? Вот ты — все время думаешь о женщине, которая осталасьтам.Из-за нее ты не можешь бросить рюкзак. Если не выполнить задание, с ней произойдет что-то плохое — так ты думаешь. Так говорит твоя совесть. А теперь спроси ее, что она говорит по другому поводу. Почему, например, ты не думаешь о своих? Забыл о них — ради той, которую, возможно, никогда не увидишь? Или: почему ты не вспоминаешь ту, что приходила к тебе — там, в доме с раздвоенным кипарисом? Может быть, все твои мучения — от того, что совесть просто молчит? Тебя одолевает чувство гигантской утраты — и там и тут. Но одновременно ты ощущаешь прилив жизни. Испытываешь полноту сил, чувство обретения. Хотя о каком обретении речь? Ведь у тебя ничего нет.Нигденет.Ничего— кроме рюкзака вот этого проклятого и улицы, где ты его тащишь. Помнишь, ты все жаловался на внутренний голос? Что он говорил: этов тебечто-то изменилось, дало трещину. Что не в дурацкой осечке причина — а втебе. Помнишь?