Новый Мир ( № 3 2007)

На местах, где гибли суда и люди.

Новый день встает за Югорским Шаром.

Приникает вахтенный к эхолоту.

Мы идем в былое на судне старом

С адмиралом, что жизнь свою отдал флоту.

Над сонаром колдует отряд поисковый,

За работу готовый вот-вот приняться.

Мы идем через Баренцево море

По следам конвоя PQ-17.

Злая память — ее никуда не денешь,

Точит сердце, как волны прибрежный камень.

На покатой палубе судна “Сенеж”

Я стою с уцелевшими стариками.

Здесь моих соотечественников трое,

Англичанин, немец и два канадца, —

Их свела воедино судьба конвоя,

Рокового конвоя PQ-17.

Капитан Хил Вилсон, еще кадетом

Моряком в неполных семнадцать ставший,

Побывал на транспорте в море этом,

Где отец капитанил — Хил Вилсон-старший.

Он стоял у зениток, готовых к бою,

Самолеты высматривая в небе,

И не зря на судно привез с собою

Этот флаг: “Canadian Merchant Navy”.

Англичанин, сержант ВВС Билл Лоус,

Вспоминая морозные русские зимы,

Загрустил, перелистывая былое,

Где архангельский порт и подруга Зина.

Он об улочках деревянных узких

До сих пор вспоминает благоговейно,

Где когда-то жил, обучая русских

Оседлать британские “харрикейны”.

Роберт Ферли. С шестнадцати лет на флоте,

Уроженец туманного Ливерпуля.

Он привык в конвоях к морской работе,

Там, где бомбы рвались и свистели пули.

Он возил самолеты, танки, моторы,

А под осень сорок четвертого года —

Русских пленных в Мурманск возил, которых

На заклание Сталину Черчилль отдал.

В сорок пятом о гибели судна внезапно

Из немецкого радио мать узнала,

Но подбитое судно уже назавтра

Дотянуло все-таки до причала.

Алексей Нахимовский, это имя

Получивший от крейсера, ставшего домом,

Много сотен миль в пароходном дыме

Пропахал по этим полям ледовым.

И ему довелось подорваться на мине

В октябре сорок пятого, после победы.

Все механики флотские и доныне

Своего старейшего любят “деда”.

Боевой офицер Анатолий Лившиц,

Что войну курсантом безусым встретил

И в своей стране оказался лишним

В пятьдесят печально известном третьем.

Много раз, по команде отдав швартовы,

Уходил он от мурманского причала,

Жизнь свою за отчизну отдать готовый,

Что его не слишком-то привечала.

Смотрит Яковлев в воду Евграф Евлогьич,

От поморов ведущий свой корень древний.

В сорок третьем пришел он, подобно многим,

В школу юнг из голодной своей деревни.

Он горящий брезент с бензиновых бочек

Под бомбежкой сбрасывал молчаливо,

Не своим спасением озабочен,

А желанием танкер спасти от взрыва.

А профессор Дремлюг Валентин Валентиныч,

Сорок пять моряков от гибели спасший,

Не пошел в этот рейс — врачи запретили:

Обветшалое сердце уже не пашет.