Новый Мир. № 11, 2000

— Говорят, эротизьм теперь надо развивать…

— Ну ты, эротизьм! — могучая Соня над нами нависла. — Пойди погуляй — мне с человеком поговорить надо, сколько не виделись.

— А я не человек, да?

Соня села рядом. Это она меня тогда спасла!.. И сейчас, оказывается, тоже.

— Этот и не вспомнил про тебя! — мотнула головой в сторону Кира. — Я про тебя вспомнила: что-то, значит, в тебе есть!

Смотрели друг на друга.

— Ну как жизнь?

Ожидал от нее радостного ответа, а она говорит:

— А-а, погано! Мужиков нормальных нет!

— Да? А иностранцы?

— А! Был тут один у меня. Красавец, миллиардер. Раскатала губки. А он, видишь ли, еще и альпинистом оказался. Пришлось и мне прикинуться. На гору пошли! И только там, в «Приюте одиннадцати», на высоте шести тысяч метров, ввел! При минус двадцати! Кончил снегом. Потом сказал, что на меньшей высоте его женщины не возбуждают! Его проблемы! А мне, сам понимаешь, каждый раз за этим делом на такую высоту карабкаться не с руки! Вот так вот. Ну ладно, пойду приводить морду в порядок — должны же мы прилететь когда-то!

И вот уже Соня душу распахнула и уже ушла, а мы все висим над океаном и вроде не двигаемся. Лишь МБЧ, который тоже летел с нами, уныния не ведал — непрерывно звал стюардессу, требовал «дринки», хохотал. Маленький Большой Человек ушедшей эпохи — впрочем, как выяснилось, и теперешней тоже: делегацию-то нашу он возглавлял! Все, что хочешь, играет, все эпохи прожигает, как раскаленный гвоздь, и на нем ни царапины: младенческое его темечко все так же сияет!

Вашингтон! Вышли — и словно в парилку попали! Испуганная пробежка до автобуса — прохладный «кондишн», от автобуса до аэровокзала — метра три, но как по раскаленной лаве. И это — рай? Короткими перебежками добрались до отеля… Вот где рай! Среди маленьких прудиков с лотосами по островкам и мостикам нарядные люди ходят — отглаженные, сладко пахнущие… Но где ж тут Новая Церковь? Народ-то все больше пожилой… но цепкий, как сразу чувствуется! Только МБЧ, один из нас, тут не растерялся, сновал в толпе, как ерш среди плотвы, — вдруг, хохоча, стройного седого сенатора с размаху поддых бил — сенатор вымученно смеялся, потом МБЧ каких-то важных дам ниже талии щипал — те по-лошадиному строго улыбались.

— Все старые бляди тута! — сообщил МБЧ.

Но для нас-то они новые!

Закинули вещи свои — окна из номера в зимний сад — и нетерпеливо в город рванули, хотя МБЧ, уже зверски пьяный, предупредил:

— Не хрена там делать!

— Как?

— А так!

— В столице прогрессивного человечества?

— А да!

Я подошел к негру-портье, долго расспрашивал на ломаном, куда тут пойти. Тот, словно извиняясь, предложил проехать в Джорджтаун, аристократически-богемный пригород, вроде села. А так… Он задумчиво закатил свои выпуклые очи, пожал плечом. Приехали! И главное — уже как бы я получаюсь поводырь, отвечаю за то, чтобы Вашингтон нам понравился! Кир сразу же надменно устранился, я всех вывел из «кондишна» на жару. И как бы за жару уже тоже я отвечаю — все на меня злобно поглядывают. Почему я? Как говорила классная наша воспитательница Марья Сергеевна: «Нет добросовестней этого Попова!» И вот — результат! За Вашингтон теперь отвечаю!

Но — странный город: все улицы похожи! Абсолютно одинаковые «сталинские» дома, колонны с каменными «гроздьями» наверху… такие у нас строили пленные немцы после войны… Но тут разрухи вроде бы не было — так в чем же дело? Им видней! А отвечать приходится мне!

— И тебе нравится? — Кир презрительно говорит.

Я, что ли, это построил?!

— Хорошо… но душно, — деликатно сказал я.

Прилипая к асфальту, обливаясь потом, шли… абсолютно одинаковые улицы… пока нашли метро — дважды к отелю вернулись!

Наконец пахнуло затхлостью… Подземная дыра!

— Что — еще в метро спускаться? — Кир глянул на меня.

Да, виноват! Рядышком экзотический Джорджтаун не смог разместить! Вниз полезли. Тьма! Стен вообще не видать, не говоря о каких-либо художественных барельефах. Какие-то вагоны, похожие на грузовые. Сели.

— Правильно едем-то? — теперь Соня разволновалась.

А я что — был тут?

— Правильно, правильно… — а сам прислушиваюсь.

Проехали несколько таких же темных станций, вдруг слышу голос: «Некст стейшн — Фрогс пул!» — «Лягушачье болото»! Нам, значит, выходить!

Поделился этой радостью, хотел даже посмешить — «Лягушачье болото», но все сморщились брезгливо. Будто я это болото устроил!

Вышли наверх.

— И никакого болота нет! — Соня обиженно губы выпятила.

Опять не угодил!

— Ну, куда теперь? — уже устало Кир меня спрашивает.

От площади с каким-то конным бронзовым генералом расходятся улицы… Куда? Отчаяние почувствовал! Наверняка куда-нибудь не туда их приведу и буду растоптан окончательно.

— Сюда!

— …Сюда? — Кир надменно бровь поднял. Сюда — он показал явственно своим взглядом — самый глупый ход. Но раз «этот» командует — он снимает с себя всякую ответственность… Снимай!

Шли некоторое время в раскаленной жаре.

— …А ты уверен? — Соня тяжело выдохнула.

— Ты что — разве не понимаешь? — Кир остановился, пот вытер, рукой махнул. — Он же пишет очередной свой абсурдистский рассказ с нашим участием!

— О да!

Прошли еще милю.