Новый Мир ( № 4 2007)

В котором бы я тебя больше не хотел.

Представь себе дервиша и возведи в куб еще.

По крови я выродок, по духу изгой.

С такими бы данными ходил бы я в рубище,

Будь я в этом капище счастлив с другой.

И ел бы не досыта, и пил бы без просыпа,

Давно б, прости Господи, дошел до черты…

Но я все хочу тебя, и нет верней способа

Заполучить со временем все, что не ты.

Во двориках предместья вовсю горят листья,

В воздухе — предвестья жестоких зим.

Но пока ты хочешь, чтоб я провалился, —

Я вечен, беспечен и неуязвим.

 

Тефаль

Тефаль, ты всегда думаешь о нас!

Где влажная жара клубится, одевая

Отроги в синюю вуаль,

На острове живет колония тефаля.

Как выглядит тефаль?

Он зверем кажется на травянистом склоне,

На скалах — птицею и рыбою в воде.

Тефали водятся лишь в нашем регионе

И более нигде.

В тефале что-то есть от лося и лосося,

Пингвина и коня, Бодлера и Рембо, —

Но всем, кому его отведать довелося,

Забыть его слабо.

Я не сравню его с курятиной бездушной,

Парной говядиной, развалистой треской:

Он весь оксюморон — как типа змей воздушный

Или конек морской.

Откуда здесь они — никто и знать не знает,

Тем более сейчас.

Но это пустяки. Тефаль все время занят.

Он думает о нас.

Конкретно — о тебе. Они не знают, где ты,

Поэтому с утра слоняются в тоске.

На скудном острове кругом твои портреты —

На скалах, на песке.

…До осени тефаль нагуливает жиру.

К исходу августа приморский наш Кобзон

Выходит на газон и объявляет миру,

Что начался сезон.

Туристы ломятся. Корабль, едва причаля,

За новой порцией отходит в Старый Свет.

Наш город в основном живет за счет тефаля:

Промышленности нет.

Когда они поют, их можно брать руками.

Вглубь острова рыбак уходит налегке,

А возвращается — десяток на кукане

И пара-тройка в рюкзаке.

Они не убегут. Хватай их так и этак,

За гривы и хвосты, —

Что им до рыбаков, куканов их и сеток?

Ведь это все не ты.

…В начале сентября из океанских далей

Под бешеный бакланий гам

Шаланды, полные тефалей,

Приходят к нашим берегам.

Тут начинается подобье фестиваля:

Сдирая кожицу и косточки грызя,

Три бесконечных дня весь город жрет тефаля.

Хранить его нельзя.

Божась, и брызгаясь, и руки воздевая,

Часами повара горланят о своем:

Как лучше есть тефаля?

Варить его? Солить? Заглатывать живьем?

Об этом спорили до драк и зуботычин,

Признав в двухтысячном году,

Что в виде жареном он просто фантастичен —

И в честь его теперь зовут сковороду.

Кафе распахнуты. Нежнейший запах дразнит.

Везде шкворчит тефаль, а шкуру жрут коты.

Лишь на четвертый день к концу подходит праздник.

Тогда выходишь ты.

Стихает чавканье. Не смеет ветер дунуть.