Новый эклогион

Бог, в ответ на его мольбы, послал ему такого мужа. В божественном откровении Он показал божественного Григория и открыл его желание одному отшельнику по имени Арсений, который безмолвствовал в тех краях и был украшен благочестивыми деяниями и Божественным созерцанием. Движимый Духом Божиим, Арсений пришел в келью к преподобному, постучал в дверь и был принят им с большой радостью. После обычной молитвы и приветствия, Арсении начал беседу как бы из какой божественной книги, говоря о хранении ума, о трезвении, о молитве, об умной молитве и о том, как очищается ум через исполнение заповедей и становится подобен свету. Сказав об этом и многом другом, старец, обращаясь к преподобному, спросил:«А ты, чадо, какое делание совершаешь?«Тогда божественный Григории с самого начала рассказал ему все о себе: об отшествии из мира, о любви к пустынножительству, и о всех своих поступках. Божественный Арсений, прекрасно зная путь, который возводит человека на высоту добродетели, с улыбкой заметил:«Чадо все то, о чем ты мне рассказал, у богоносных отцов называется деланием, но не видением». Услышав эти слова, блаженный Григорий в ту же минуту припал к его ногам и стал горячо просить, заклиная Богом, научить, что есть умная молитва, безмолвие и хранение ума. Божественный тот отец, приняв просьбу преподобного как некую находку, не медля, научил его всему, ничего не опуская из того, что сам щедро получил с помощью Божественной благодати. Кроме того, старец открыл ему, что происходит с теми, кто подвизается в подвиге добродетели, ибо они справа и слева подвергаются нападкам ненавистников добра, бесов, и завистливых людей, которых использует в качестве орудия своей злобы лукавый. Обо всем этом Арсений подробно рассказал Григорию.

После этой беседы Григорий тотчас же решил плыть на Святую Гору. Обойдя все монастыри, кельи, скиты и даже труднодоступные кельи отшельников, он посчитал справедливым встретиться со всеми отцами и воздать им должное поклонение ради молитвы и благословения. И, как сам рассказывал, на Афоне Григорий встретил множество подвижников, украшенных благоразумием, скромностью и прочими многими добродетелями. Все они прилагали все свое усердие на делание подвига добродетели. Когда же он спрашивал, занимаются ли они умной молитвой, предаются ли трезвению и хранению ума, они отвечали, что даже не знают, что такое умная молитва, хранение ума и трезвение.

Обойдя всю Святую Гору, преподобный пришел наконец в скит Магула, напротив честной обители Филофей. Там он встретил трех монахов: Исайю, Корнилия и Макария, которые занимались не только деятельными добродетелями, но немного и созерцательными. Много потрудившись вместе со своими учениками, он построил там кельи. На небольшом расстоянии от них он выстроил для себя исихастирий, чтобы наедине беседовать с Единым Богом посредством умной молитвы и умилостивлять Его деятельными добродетелями. Вот тогда–то преподобный и вспомнил о наставлении честного Арсения, и о том, что тот говорил ему о хранении ума, трезвении и об умной молитве. Подчинив в себе все чувства, соединив ум с духом и пригвоздив себя ко Кресту Христову, он часто–часто повторял:«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Молясь так с умилением и сокрушением сердечным, с воздыханием из глубины души, он постоянно плакал и слезы текли из глаз его подобно реке. За эти слезы Господь не презрел его молитвы: «Сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (Пс. 50: 19), ибо: «взывают праведные, и Господь слышит» (Пс. 33:18). Под действием Святаго Духа распалилась его душа и сердце и, изменившись добрым и дивным изменением, просветленный Божественной благодатью, преподобный увидел, что келья его наполнилась светом. Исполнившись радости и неизреченного веселья, проливая снова потоки слез, он был уязвлен Божественной любовью, ибо поистине на нем исполнились слова сказавшего:«Деяние есть путь к созерцанию». Ведь преподобный оставил плоть и этот мир, и весь исполнился Божественной любови. С той поры свет непрестанно освещал праведника, по сказанному: «Свет праведным всегда» (Притч. 13: 9). Когда я (блаж. Каллист) и другие ученики спрашивали приснопамятного о смысле этих слов, он отвечал:«Тот, кто по благодати Святаго Духа возвышается в Боге, зрит как в зеркале всю тварь на свете, «в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю», как говорит апостол Павел (2 Кор. 12: 2), до тех пор, пока кто–либо не воспрепятствует этому, заставив прийти в себя».

Просто и совершенно без всякого любопытства я задавал ему разные вопросы, когда Григорий выходил из кельи с веселым лицом и кротко смотрел на меня. Вы, духовные отцы, знаете, насколько больше вы любите последних своих духовных чад, в сравнении с первыми. Подобно этому и мой присноблаженный духовный отец выказывал ко мне больше любви, как к последнему своему духовному чаду, а я шептал ему как любящему отцу. Он же отвечал мне так: