Новый Дозор

– Да. Тигром его назвал Блейк… поэт, сами понимаете… – Эразм задумчиво смотрел в закопченное жерло камина, где светились багровым угли. – Тогда мой учитель называл его Палач… или Безмолвный Палач… или Палач Пророков… Пожалуй, последнее самое верное. Он приходит только к пророкам. Тем, кто готовится сделать основное пророчество.

– Зачем? Что такого важного в основном пророчестве?

– Оно глобально, вот и все, – усмехнулся Эразм. – Предсказать войну в Ливии или полет на Луну – это частности. При всей значительности данных событий. Первое пророчество должно касаться всего человечества.

Несколько мгновений я размышлял, что именно в словах Эразма меня задело больше всего. Потом понял.

– Человечества?

– Да, конечно. Первое пророчество слишком глобально, чтобы касаться нас, Иных. Пророчество всегда говорит о людях. О человечестве.

– Что может быть событием, затрагивающим все человечество? – вслух размышлял я. – Мировая война?

– К примеру, – кивнул Эразм. – Конечно, даже Первая и Вторая мировая не затронули весь мир напрямую. Но в целом их влияние было глобальным.

– Мировые войны были предсказаны? – спросил я.

– Конечно. Только не предсказаны, а пророчены. Первая и Вторая мировая. Социалистическая революция в России…

– Коммунисты могут гордиться, – невольно сказал я. – «Событие всемирно-исторического значения», так в СССР называлась революция.

Эразм усмехнулся.

– А что еще пророчили пророки?

– Исходя из моей, неофициальной информации, – вежливо сказал Эразм, – еще чести быть первым пророчеством удостоилось создание ядерного оружия, открытие пенициллина, появление рок-музыки…

Я недоверчиво посмотрел на Эразма, но тот убежденно кивнул.

– Да-да, появление рок-музыки. А также публикация стихотворения Эдгара По «Колокольчики», мода на мини-юбки, выход в свет фильма «Эммануэль», рождение Алистера Максвелла…

– Кто такой Алистер Максвелл? – не понял я.

– Умер в шестидесятых годах прошлого века в Австралии, – сказал Эразм. – Во младенчестве. Прожил меньше месяца.

– И что?

– Не знаю. А фильм «Эммануэль» сильно повлиял на людей?

– Если рассматривать его как символ сексуальной революции и классику эротического кино – то да, – твердо сказал я.

– Допустим. Вероятно, Алистер тоже повлиял.

– Как?

Эразм развел руками:

– Иногда пророчество не бывает понято сразу. Видимо, рождение Максвелла еще окажет влияние на все человечество.

– Через полвека после его смерти во младенчестве?

– Есть многое на свете, друг Горацио… Было еще два-три странных пророчества, но там не удалось доказать, что это именно пророчества, а не предсказания. Ну а чего-то мы, ясное дело, не услышали. Из-за Тигра, или из-за иных причин.

– В том числе и ваше пророчество, – сказал я.

Эразм смутился.

– В том числе и мое… Но знаете, я очень хотел жить.

– Трудно вас в этом упрекнуть, – согласился я.

Учитель разбудил Эразма под утро. Он вообще не признавал различий между днем и ночью, ну а люди, разумеется, ему помешать не могли.

– Вставай! – зажимая ему рот ладонью, сказал учитель. – Молчи и не шуми!

Эразм сполз с кровати. Учитель уже кидал ему одежду – чулки, штаны, рубаху, камзол…

– Он близко, – сказал учитель. Лицо его было бледным, губы чуть заметно дрожали. – Мне удалось уйти… он отвлекся на деревню…

– На деревню? – не понял Эразм, торопливо одеваясь.

– Да… я заставил людей пойти на него… это ничего не даст, кроме времени, Палач всегда основателен, он вначале закончит с людьми…

В постели Эразма сонно шевельнулся кто-то, спящий в глубине пуховых одеял. Учитель глянул на пунцовое лицо Эразма и сказал:

– Не надо будить Бетти! Она даст нам еще пару минут…

Эразм колебался лишь мгновение. Потом кивнул – и вслед за учителем выбрался в окно.

Сад дышал предрассветной тишиной и прохладой. Эразм пробирался вслед за учителем, который тихо бормотал на ходу:

– Как же я мог… такая ошибка… ты был готов к пророчеству уже давно… я пропустил предвестники…

– Если я скажу пророчество, то Палач уйдет? – спросил Эразм.

– Да. Но только если пророчество никто не услышит. Или если его услышат люди.

– А если услышишь ты…

– Пророчество – оно для людей! – рявкнул учитель. – Оно сбудется, если его услышат люди! Оно не сбудется, если его никто не услышит. Ты и сам не вспомнишь, что говорил, тебя он уже не тронет, а вот меня – меня убьет! Чтобы я не рассказал людям!

– Тогда… – Эразм схватил учителя за фалды камзола. – Тогда уходите! Я же помню, как вы учили, я все сделаю – и скажу пророчество!

– Ты не сможешь, – ответил учитель. – Ты не готов. Тебе нужен слушатель. Ты слишком неопытен, чтобы пророчить в пустоту… я не успел тебя подготовить…

Он вдруг застонал, обхватив голову руками.

– Что случилось? – воскликнул Эразм.

– Я дурак, мальчик… Надо было мне оборонять дом… а ты сказал бы пророчество своей глупой девке… Палач бы ушел.

– И пророчество бы сбылось?

– Да. Это плохо, все пророчества плохи… но ты бы остался жить. Учитель вдруг горько рассмеялся.

– Оказывается, я к тебе привязался, мальчик…

– А Бетти… он ее убьет?

– Палач не убивает людей. Он выпьет ее душу, – ответил учитель. – Она станет равнодушной ко всему, будто соломенная кукла…