Новый директор

— Попробую объяснить вам это на примере. Законы Ньютона по физике вы, конечно, изучали, и я нисколько не сомневаюсь, что знаете их назубок. А теперь послушайте простенькую задачу. Имеется пружинный динамометр. Если я зацеплю его за крюк и потяну изо всей силы, то он покажет пятьдесят килограммов. Если потянет моя дочь, то динамометр покажет десять килограммов. А теперь скажите, что покажет динамометр, если с одной стороны возьмусь я, с другой дочь и мы потянем в разные стороны? Задача, как видите, простая, думать особенно нечего. Отвечайте вы, Логинов?

— Шестьдесят килограммов! — уверенно ответил юноша.

— Ну, а по-вашему, Свищев?

— Сорок килограммов.

— А как вы решили задачу, Галя?

— Тридцать… Нет, постойте… ну да! Тридцать.

— Именно этого-то мы и боимся, — с грустью сказал Константин Семенович. — Законы вы знаете, но совсем не понимаете. Ну, а если не понимаете, то следовательно и в жизни применить не сможете. И не только по физике…

Галя порывалась задать вопрос, но он предупредил ее:

— Нет, нет! Ответ я не скажу. Подумайте сами. Действительно, иностранцы могут задать вам самые неожиданные вопросы… Надо будет не только отвечать, но и доказывать. Давайте подготовимся. Что, если устроить дискуссию… в лицах. Раз уж вы читали эти книги, то вы и будете изображать иностранцев, приехавших к нам в гости. Кстати, и костюмы у вас подходящие. Ну как? Комсомольцы вам будут отвечать, вы с ними спорить…

Юноши задумались.

— Вопросы нужно задавать всем или кому-то одному? — спросил Логинов, предвкушая, как он кое-кого из ребят «посадит в галошу».

— Я думаю, что можно кому угодно.

— Значит, вы нам поручаете продумать и организовать такую дискуссию. Можно назвать ее «Встреча комсомольца с интуристом»? — всё больше оживляясь, спросил Логинов.

— Не возражаю.

— Список вопросов мы вам, конечно, дадим утвердить заранее. А как вы считаете, товарищ директор, остальным тоже нужно заранее готовиться?

— Думаю, что нет, — сказал Константин Семенович, догадываясь, что Логинов говорит о своих будущих оппонентах. — Они должны быть всегда готовы.

— А дата? Когда назначить дискуссию?

— Торопиться не стоит. Вот начнется учебный год, и там решим.

— Хорошо бы, когда Игорь вернется… Он любит… — Логинов почему-то замялся, но быстро нашел подходящее выражение, — всякие такие дискуссии.

Теперь Константин Семенович окончательно убедился, что ни Логинов, ни его друзья ничего не знали о преступлении Уварова. В то же время было ясно, что какое-то влияние он на них оказывал. Прежде чем отпустить ребят, следовало что-то сделать. Но что именно? Никакая педагогика не могла предусмотреть подобных случаев.

— Константин Семенович, а можно вам задать вопрос? — спросила Галя.

— Не можно, а должно, если он есть. Прошу и впредь… Если возникают вопросы, приходите и спрашивайте. Какой же вопрос?

— Откуда вы узнали о книгах?

— Совершенно случайно, — просто сказал Константин Семенович, словно говорил о самых обычных вещах. — Нашел у него в столе. Мне поручили повидать Виталия Павловича и сообщить ему о том, что сын его арестован.

— Как арестован? За что? — с ужасом прошептала Галя.

— Вам лучше знать, — после некоторого молчания сухо ответил Константин Семенович. — Вы его друзья!

— Но мы ничего не знаем…

— Значит, плохие друзья!

— Константин Семенович, мы даем честное слово… — жалобно начал Свищев.

— Верю, — перебил его Константин Семенович. — Мне известно, что вы были у Игоря на побегушках, — прибавил он с нарочитым презрением. — В роли добровольных лакеев, или, как еще говорят, холуев.

Галя и Логинов закусили от обиды губы, причем девушка покраснела, а юноша побледнел. Свищев же пропустил оскорбительное замечание директора мимо ушей.

— Больше я вас не задерживаю, товарищи, — переходя на прежний тон, сказал Константин Семенович и посмотрел на часы. — Подумайте, взвесьте всё, сделайте выводы, а потом еще раз побеседуем. Завтра вечером собирается комсомольский актив и я подробно расскажу, куда может привести человека погоня за оригинальностью, за ложной романтикой.

52. "Диктуйте ваши условия"

— Константин Семенович, к вам товарищ Фельдман. Он торопится и просит его принять, — просунув голову в дверь, доложила Мария Васильевна.

Горюнов вопросительно взглянул на завуча:

— Может быть, назначим ему вечером? С расписанием занятий надо спешить.

— Лучше сейчас, если торопится. Впрочем, он всегда торопится, — сказала Ирина Дементьевна, не отрываясь от лежавшего, перед ней окончательного варианта расписания.

— Ну сейчас так сейчас! — со вздохом сказал Константин Семенович. — Давайте!

— Мне уйти? — спросила завуч, когда секретарь школы скрылась.

— Почему? Останьтесь.

С бумагами в руках стремительно вошел Самуил Григорьевич. Он был бодр и даже весел.

— Здравия желаю, товарищ Горюнов! Ирине Дементьевне мое особое!

— Почему особое?

— Ну, таким женщинам всегда особое… Вам не в школе бы работать, а кинозвездой…

— Опять, Самуил Григорьевич!

— Виноват! Но как удержаться!?

— Мне сказали, что у вас срочное дело, — вмешался Горюнов.