Новый Альфонс

- Поехали ко мне, - с волнением предложил я Наташе.

Она внимательно посмотрела в мои глаза.

- У тебя дома телефон есть?

- Есть.

- Тогда поехали. Мне телефон нужен, чтобы позвонить моей дочке, предупредить ее...

- Дочке? Сколько же ей лет?

- Восемнадцать.

Я гляжу на нее и не верю. Она поняла мое смятение.

- Ну да, восемнадцать. Так мы едем или нет?

- Едем, - поспешно сказал я.

Интересно, сколько же ей лет сейчас? Предположим, в 20 родила, плюс 18, итого 38, но выглядит на все 20.

Она по-хозяйски осматривает мою комнату. Брезгливо пересчитывает пустые бутылки и мотает головой.

- Ну и свинюшник же у тебя. Где телефон?

- Там, в коридоре, пойдем, я провожу.

В нашей коммуналке один телефон на четыре семьи. Он прикреплен на грязную стену, и, естественно, находится под неусыпным контролем одной из квартиросъемщиц, все знающей старой грымзы Евдокии Ивановны. Наташа подходит к телефону и начинает набирать номер, тут же скрипнула соседняя дверь, и худощавое лицо с седыми патлами просунулось в щель.

- Здравствуй, Леша, - запела голова.

- Здравствуйте, Евдокия Ивановна.

- Машенька, - слышится за моей спиной голос Натальи, - я сегодня задержусь, так что не беспокойся, колбаса в холодильнике, второе там же... Хорошо... Да тут одна компания... До завтра.

- Три года было спокойно, теперь началось, - ворчит старуха. - Еще за телефон не заплатил, а уже деньги накручивает.

До чего же хочется двинуть по этой роже кулаком.

- Не беспокойтесь, Евдокия Ивановна, я заплачу.

Только с чего бы мне ей платить, денег в обрез, помощи ждать не от кого. Быстренько сматываемся с Натальей в мою комнатку, здесь начинаем наводить хоть какой то порядок. Я выкидываю в мусорное ведро остатки пищи, бутылки. Грязные тарелки запихиваю под передник на пищевом столике, из буфета достаю чистые тарелки и рюмки. Наталья колдует у холодильника, выискивая съестное. Наконец стол собран, и мы начинаем пировать.

- За встречу, - поднимаю рюмку я.

- За встречу, - эхом отзывается она.

После второй рюмки я уже не мог терпеть. Поднялся со стула и подошел к ней, она тоже встала, и наши губы нашли друг друга. Торопливо стал расстегивать ей кофточку, а она мешала моим рукам, пытаясь сдернуть рубашку. Я поднял Наталью на руки и понес к кровати...

Господи, сколько во мне было сил в эту ночь. Я отыгрался на ней за эти голодные армейские годы...

Первой проснулась Наталья. Она ласково прикоснулась ко мне губами.

- Леша, мне пора.

Я открываю глаза и сразу вспоминаю эту бурную ночь, потянулся к ней руками и прижал к себе.

- Может задержишься?

- Нет, нет, я не могу. У меня сегодня репетиция и съемки в девять тридцать.

- Сегодня ко мне придешь?

- А ты очень хочешь?

- Очень.

- Я позвоню. Нет..., - она задумалась, - лучше ты позвони мне. Я после восьми вечера почти всегда дома. Ты мне дай твой номер телефона, а я тебе свой.

Наталья чмокает меня в щеку, встает, подходит к зеркалу и пальцем на пыльной поверхности стекла пишет номер телефона.

- Вот, чтобы не забыл. Пока, дорогой, ты не вставай, я найду выход.

- Там, в коридоре на стене под телефоном, нацарапан номер. Сколько лет здесь живу, а своего номера до сих пор не помню.

Через два часа после ухода Натальи в комнату ворвался Пашка.

- Куда ты вчера пропал? - сразу обрушился он на меня.

Это я пропал? Сам удрал, а теперь все валит на меня.

- Кончился вечер, я тебя подождал, а ты исчез.

- О... Извини. Я там с одной прогулялся...

- Ну и как?

- А ни как. Я ее в буфете напоил, конфетами накормил, до дома проводил, а она у своей парадной махнула ручкой и... аля-улю.

- Не повезло.

- А ты как, закадрил беленькую?

- Я ее просто пригласил сюда, и мы пировали остатками из холодильника...

- Во даешь. А потом?

- Потом... она ушла.

- И все? Ты ее даже не трахнул?

- Нет.

По глазам вижу, не верит. Пашка мне хоть и друг, но не всем же можно поделиться даже с другом.

- А это что?

Пашка смотрит на зеркало, где по пыльной поверхности красиво расписан телефон Натальи.

- Просила позвонить.

- Ага.

По его роже вижу, теперь Пашка полностью убедился, что я спал с ней. Он тактично хмыкает, идет к холодильнику и открывает его.

- Погуляли..., одна только бутылка и осталась, - мой друг достает и ставит ее на стол. - Что ты намерен делать сегодня?

- Вообще-то, мне надо поискать работу, денег-то у меня почти нет. Потом сходить в институт и оформиться на вечернем. Я же до армии там проучился год. С первого сентября начались занятия, а я еще... гуляю.

Три года назад благодаря идиотскому законодательству о военной службе всех призывных парней содрали с дневных факультетов ВУЗов. Так я тогда и загремел в морскую пехоту.

- Мне надо тоже куда-то устроиться, - Пашка наливает себе стакан водки, лихо выпивает и морщится. - Черт. И чего ее делают такую горькую? Все. Сегодня последний день упьюсь, а завтра и начну... искать себе тепленькое местечко.

- Я тебя сегодня поддержать не могу, пить не буду. Чтобы идти в институт, мне надо быть в форме.

- Понял, старик. Не буду мешать.

Пашка кивает головой, с сожаление поглядывает на бутылку и убирается из комнаты.

Декан вечернего факультета недовольно сдвинул брови, читая мое заявление.