Новые Миры Айзека Азимова. Том 4

— Какая жалость, что эти рассказы изданы таким малым тиражом. А нельзя «Даблдэю» переиздать их?

Я указал на непреодолимое препятствие:

— Тут общий объем же всего двадцать тысяч слов!

— Так добавьте еще! — немедленно отозвался Ларри. (И как это я сам не сообразил!)

Затем выяснилось, что «Даблдэй» задался честолюбивой целью включить все мои рассказы в те или иные сборники. Собственно я не слишком уверен, что это такая уж хорошая мысль, поскольку, несомненно, часть моих рассказов хуже других, а кое-какие, возможно, и вовсе не заслуживают бессмертия.

Ларри (он куда больший любитель Азимова, чем я сам) отмел это возражение со смехом и указал, что, во-первых, ни один рассказ не кажется скверным всем читателям без исключения, во-вторых, никакой азимовский рассказ не может быть по-настоящему скверным, и, в-третьих, и хорошие или плохие — они все представляют исторический интерес.

Третий пункт меня очень смущает. У меня давно возникло ощущение, что в мире научной фактастики я — национальный монумент и что молодые читатели всегда изумляются (а то и негодуют), обнаружив, что я еще жив.

Ну, я и сдался (а кто бы выдержал гипнотический взгляд Ларри?). И добавил достаточно рассказов, чтобы довести общее число до двух дюжин. В большинстве они не очень длинны (в среднем по две с половиной тысячи слов) и в предыдущих моих сборниках не печатались. Я расположил их в хронологическом порядке.

Тем из вас, кто читал мои книги «До Золотого века» («Даблдэй», 1974) и «Ранний Азимов» («Даблдэй», 1972), известно, что в совокупности они образуют нечто вроде литературной автобиографии по 1949 год, когда я впервые продал книгу в «Даблдэй», а затем переехал в Бостон, где стал преподавать на медицинском факультете университета.

Эту книгу я сопровождаю биографическими примечаниями к рассказам. Отчасти из-за множества читательских писем, утверждающих, что примечания «даже увлекательнее» самих рассказов. (Дань восхищения моим стилем или щелчок моему творческому таланту?) А отчасти — это попытка увернуться от настояний некоторых редакторов (привет, Ларри!), чтобы я написал автобиографию — подробную, исчерпывающую во всех отношениях.

Я отговариваюсь, что исчерпать могу только возможности своей пишущей машинки и что со мной никогда ничего интересного не случалось, но они не желают слышать. Однако если в этих сборниках я подкину достаточно автобиографического материала… Понятно?