Новые Миры Айзека Азимова. Том 4

Ежедневно бюро поглощает неимоверное количество данных со всего земного шара — не только о числе рождений, смертей, демографических сдвигах населения, производстве и потреблении, но и обо всех изменениях численности всех видов животных и растений, не говоря уже о состоянии основных сред биосферы — воды, воздуха и почвы. Информация расчленяется, поглощается и заносится в перекрестно связанные базы данных невероятной сложности. А оттуда мы получаем ответы на наши вопросы.

— На все вопросы? — уточнил Марли, покосившись на собеседника.

— Вопросы без ответа мы научились не задавать, — улыбнулся Адраст.

— И в результате мы имеем экологическое равновесие, — заключил Марли.

— Верно, но равновесие особого рода. Баланс поддерживался все время существования жизни, но всегда за счет катастроф. Любое его нарушение восстанавливают голод, эпидемии, изменение климата. Теперь мы поддерживаем равновесие мелкими ежедневными сдвигами, не позволяя нарушениям накапливаться.

— Как-то вы сказали, — напомнил Марли. — «Величайшее из достижений человечества — это сбалансированная экология».

— Говорят, что сказал.

— Это написано на стене за вашим стулом.

— Только первые четыре слова, — сухо уточнил Адраст, С длинной ленты блестина подмигивали буквы:

«ВЕЛИЧАЙШЕЕ ИЗ ДОСТИЖЕНИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА…»

— Концовку и так все знают.

— О чем еще вам рассказать?

— Могу я посидеть здесь немного и посмотреть, как вы трудитесь?

— Бумажная работа под красивой вывеской.

— Мне так не кажется. Не запланированы ли у вас встречи, на которых я мог бы присутствовать?

— Сегодня одна; с юношей по фамилии Тансония, одним из наших селенитов. Посидите.

— Селенитов? Вы хотите сказать?..

— Работников лунных лабораторий. Слава Богу за то, что он создал Луну. Иначе все их опыты пришлось бы проводить на Земле, а у нас и без того проблем с экологией хватает.

— Вы говорите о ядерной физике и радиационном загрязнении?

— Не только.

Лицо Лу Тансонии выражало попеременно с трудом сдерживаемое возбуждение и с трудом подавляемую нервозность.

— Рад возможности повстречаться с вами, господин секретарь, — выдохнул он, тяжело дыша — земное тяготение брало свое.

— Простите, что не мог принять вас раньше, — вежливо ответил Адраст. — Я получил несколько весьма похвальных отзывов о вашей работе. Этот господин — Ян Марли, популяризатор науки. Его присутствие вас не должно смущать.

Лу коротко кивнул писателю и вновь обернулся к Адрасту:

— Господин секретарь…

— Сядьте, — прервал его Адраст.

Лу устроился в кресле с неуклюжестью человека, привычного к малой силе тяжести, и выражением лица, подразумевавшим, что тратить время на то, чтобы присесть, — значит тратить его зря.

— Господин секретарь, — начал он снова, — я обращаюсь лично к вам по поводу моего проекта, заявка номер…

— Знаю.

— Вы ее читали, сэр?

— Нет, но читали компьютеры. И отвергли.

— Именно! Я обращаюсь к вам с просьбой отменить их решение.

Адраст, улыбаясь, покачал головой:

— Это трудное решение. Не знаю, хватит ли у меня смелости отменить вердикт компьютера.

— Но вы должны, — взмолился юноша. — Моя специальность — генетическая инженерия.

— Знаю.

— А генетическая инженерия сейчас — служанка медицины, — продолжал Лу, не замечая, что его прервали, — и это недопустимо.

— Странно, что вы это говорите. Вы дипломированный врач, а ваши труды по медицинской генетике меня впечатляют. Мне сообщили, что благодаря вашим исследованиям в течение двух лет можно окончательно уничтожить сахарный диабет.

— Да, но мне это неважно. Я не хочу заканчивать эту работу. Пусть это сделает кто-то другой. Уничтожение сахарного диабета — всего лишь деталь. Немного понизится смертность, немного увеличится прирост населения, чего я как раз хотел бы избежать.

— Вы не верите в ценность человеческой жизни?

— Верю, но не до абсурда. На Земле нас и так слишком много.

— Некоторые так думают.

— И вы в их числе, господин секретарь. Об этом написано в ваших статьях. Любому мыслящему человеку — а вам больше, чем кому бы то ни было, — ясно, что творится в мире. Перенаселение вызывает неудобства, а чтобы избавиться от неудобств, приходится ограничивать личный выбор. Если загнать множество людей на маленькую площадку, то сесть на землю они смогут только все вместе. Соберите толпу, и идти она сможет только в ногу. Это и происходит с человечеством: оно превращается в слепую толпу, не знающую, куда и зачем она движется.

— И долго вы заучивали эту речь, господин Тансония? Лу порозовел.

— А все прочие формы жизни, кроме сельскохозяйственных растений, исчезают, уменьшается количество видов и их численность. Экология упрощается с каждым годом.

— Оставаясь сбалансированной.

— Теряя разнообразие и красоту. Мы не знаем, во что обходится нам равновесие. Мы принимаем его за неимением лучшего выбора.

— А что предлагаете вы?

— Спросите машину, которая мне отказала! Я предлагаю начать программу генно-инженерных изменений на большом количестве видов — от червей до млекопитающих. Я хочу создать из подручного материала новые виды, пока старые не исчезли окончательно.

— Зачем?