Новые Миры Айзека Азимова. Том 4

— Потому что я этого не знаю! А Мультивак знает. Он, а не я, обладает всей нужной информацией. Пользуясь этой информацией, он может предсказывать тенденции в политике, экономике или, к примеру, в метеорологии. И мы отлично знаем, что он может, — он это не раз делал.

— Ну хорошо. Тогда допустим, я задал тебе вопрос, ты знаешь ответ на него, но мне его не сообщаешь. Почему?

— Потому что у меня опухоль мозга, — огрызнулся Уивер, — потому что я потерял сознание. Потому что я в стельку пьян. И наконец, черт побери, потому что я сломался! Именно это мы и стараемся установить. Мы пытаемся отыскать место, где произошла поломка. Мы пытаемся отыскать необходимое условие его работы.

— И не нашли. — Немерсон поднялся с кресла. — Послушай, Джек, на каком вопросе Мультивак замолчал?

— Откуда мне помнить? Прокрутить тебе пленку?

— Не надо. Скажи, работая с Мультиваком, ты ведь ведешь с ним беседу?

— Так положено. Это терапия.

— Да, да, конечно, терапия. Мы делаем вид, что Мультивак — разумное существо, чтобы не переживать: ах, машина умнее меня! Из металлического чудовища делаем этакого отца-батюшку.

— Объясняй это, как тебе удобнее.

— Но это же самообман, и ты отлично об этом знаешь! Такой сложный компьютер, как Мультивак, должен говорить и слушать. Недостаточно только закладывать в него вопросы и получать ответы. На определенном уровне сложности Мультивак должен казаться разумным, потому что он действительно разумен. Слушай, Джек, задай мне тот, последний вопрос. Я хочу испытать мою собственную реакцию на него.

— Вот еще глупости, — отмахнулся Уивер.

— Прошу тебя.

Уивер был в полном отчаянии и к тому же смертельно устал. Иначе он вряд ли подчинился бы такой просьбе. Он сделал вид, что закладывает программу в Мультивак, и начал говорить, как говорил всегда в такие минуты. Он высказал свое мнение о неполадках в сельском хозяйстве, вспомнил о новом уравнении ракетной струи, о пятнах на Солнце…

Вначале он говорил через силу, но постепенно привычка взяла свое, и, к тому моменту когда он кончал работу, так увлекся, что чуть было не хлопнул Тодда Немерсона по груди, желая ему успеха.

— Ну хорошо, — закончил он. — Обработай информацию и быстренько выдай ответ.

Несколько секунд Джек Уивер стоял, глубоко дыша, вновь переживая волнение власти над самым гигантским и сложным творением человеческих рук и человеческого разума. Потом спохватился и смущенно пробормотал:

— Ну вот… вот и все.

— По крайней мере теперь я знаю, — сказал Немерсон, — почему я на месте Мультивака не стал бы тебе отвечать. Джек, очисти Мультивак. Попроси всех ремонтников выбраться изнутри. А потом снова заложи программу. Я сам буду говорить.

Уивер пожал плечами, повернулся к пульту управления Мультиваком, заполненному темными, немигающими циферблатами и потухшими лампами. По его приказу бригады кибернетиков одна за другой покинули машину.

Затем, вздохнув, он включил программное устройство. В двенадцатый раз за последние дни он пытался заставить Мультивак трудиться. Замигали огоньки на пульте управления. Где-то далеко об этом узнают корреспонденты, и разнесется слух о новой попытке. И люди во всем мире, столь во многом зависящем от Мультивака, затаят дыхание.

Пока Уивер закладывал программу, Немерсон начал говорить. Он говорил медленно, стараясь точно вспомнить слова Уивера и ожидая решительного момента, когда он найдет необходимое условие для работы компьютера.

Уивер кончил. В голосе Немерсона зазвучало волнение. Он сказал:

— Ну хорошо, Мультивак. Обработай информацию и выдай ответ. — Он сделал короткую паузу и добавил необходимое условие:

— Пожалуйста!

В то же мгновение включились все реле и контакты Мультивака.

И ничего удивительного.

Машина может чувствовать — когда она перестает быть машиной.

Кстати, рассказ в F&SF не задержался.

В 1966 году, вскоре после публикации с продолжением моего романа «Фантастическое путешествие», «Сэтэрдэй Ивнинг Пост» скончался, хотя я не думаю, что между этими двумя событиями есть связь. Однако журнал возродился, а его редакторов заинтересовали некоторые мои рассказы. Они перепечатали «Памяти отца», а затем и «Необходимое условие» под названием «The Computer That Went on Strike» («Забастовавший компьютер») весной 1972 года.