Новые Миры Айзека Азимова. Том 3

— Ну вот и все, — сказал Стюарт. — Теперь они оставят двоих клоро на борту и отправят нас на одну из своих планет. Мы превратились в военнопленных.

— Неужели их здесь будет только двое? — удивленно спросил Уиндем.

— Так у клоро принято, — ответил Стюарт. — А почему вы спрашиваете, полковник? Намерены возглавить бесстрашный рейд и отобрать корабль у врага?

— Черт побери, уже и полюбопытствовать нельзя, — покраснев, заявил Уиндем.

Но из его попыток напустить на себя важный вид, исполненный чувства собственного достоинства, ничего не вышло. И ему это было прекрасно известно. От хромого старика мало прока.

Кроме того, Стюарт, по всей вероятности, хорошо знал клоро. Он ведь жил среди инопланетян и наверняка успел изучить их обычаи.

Джон Стюарт с самого начала объявил, что клоро всегда ведут себя как джентльмены. Через двадцать четыре часа плена он повторил свои слова, сгибая и разгибая пальцы рук и наблюдая за движением мягкой синтеплоти.

Ему нравилось, что у остальных его слова вызвали возмущение. Люди созданы для того, чтобы им причинять боль; самые настоящие вонючки — все до единого. И руки у них сделаны из того же материала, что и тело.

Вот, например, Энтони Уиндем, особенно он. Полковник Уиндем — так он сам себя называл, и Стюарт был готов ему поверить. Полковник в отставке, который дрессировал отряд деревенских ополченцев на зеленой лужайке лет сорок назад, и при этом настолько ничем не выделялся, что его не позвали назад на службу, даже когда на Земле во время первой межзвездной войны возникла чрезвычайная ситуация.

— Чертовски неприятные вещи вы тут рассказываете про нашего врага, Стюарт. Я совсем не уверен, что мне нравится ваше отношение.

Казалось, Уиндем с трудом выталкивает слова сквозь свою аккуратно подстриженную бородку. Голова у него была выбрита в соответствии с современной армейской модой, только теперь возле круглой лысины появилась короткая седая щетина. Отвислые дряблые щеки да красные прожилки на массивном носу придавали старику какой-то неопрятный вид, словно его неожиданно и слишком рано разбудили.

— Чушь собачья, — заявил Стюарт. — Вам нужно только развернуть данную ситуацию на сто восемьдесят градусов. Представьте себе, что корабль землян взял в плен лайнер клоро. Как вы думаете, какая судьба ждала бы всех гражданских лиц, находящихся на борту?

— Я ни секунды не сомневаюсь, что наши солдаты стали бы соблюдать все законы ведения межзвездной войны, — важно проговорил Уиндем.

— Если не считать того, что таковых законов не существует. Высадив на борт захваченного корабля команду, как вы думаете, стали бы мы заботиться о том, чтобы обеспечить тех, кто остался в живых, атмосферой с высоким содержанием хлора, оставили бы им личные вещи, отдали бы в их распоряжение самую удобную каюту, и так далее, и так далее, и так далее?

— Заткнитесь, ради всего святого! — рявкнул Бен Портер. — Если я еще услышу ваши «и так далее», я просто свихнусь.

— Извините! — сказал Стюарт, не испытывая ни малейших угрызений совести.

У Портера было тонкое лицо, украшенное похожим на клюв носом, на котором блестели капельки пота, и он так усердно кусал щеку изнутри, что в какой-то момент даже поморщился от боли. Прижал язык к больному месту и стал ужасно похож на клоуна.

Стюарту надоело дразнить товарищей. Уиндем был совсем неподходящей мишенью, а Портер мог только корчиться и страдать. Все остальные просто молчали. Деметриос Полиоркет удалился в страну безмолвного, нестерпимого горя. Похоже, он так и не заснул ночью. По крайней мере, когда Стюарт просыпался, чтобы повернуться на другой бок — он и сам спал ужасно неспокойно, — с соседней койки до него доносилось тихое бормотание Полиоркета, где доминировал один и тот же тоскливый стон: «О, мой брат!» Сейчас он сидел на своей койке, время от времени его покрасневшие от слез и бессонницы глаза на широком, смуглом, небритом лице останавливались на других пленниках, а потом он закрывал лицо загрубевшими мозолистыми руками, так что был виден только затылок, заросший курчавыми жесткими волосами. И медленно раскачивался из стороны в сторону — только теперь, когда все проснулись, не произносил ни звука.

Клод Лебланк безуспешно пытался читать письмо. Он был самым молодым из шести пленников, может быть, даже не успел закончить колледж, и возвращался на Землю, чтобы жениться. Стюарт заметил, как юноша тихо плакал утром, а его розовощекая физиономия превратилась в мордашку несправедливо обиженного ребенка. У него были почти белые волосы, огромные голубые глаза и полные губы — красивое, женственное лицо. Интересно, подумал Стюарт, какая девушка могла согласиться стать его женой? Он видел фотографию этой девушки. Впрочем, кто на корабле ее не видел? Хорошенькая, без каких бы то ни было запоминающихся черт — все портреты невест похожи друг на друга. Однако Стюарту казалось, что, будь он девушкой, наверняка выбрал бы себе в спутники жизни человека больше похожего на мужчину.