Новые Миры Айзека Азимова. Том 3

Тогда я хорошенько подумал и рассказал ей историю о поездке в поезде, которую после возвращения домой напечатал на машинке и назвал «What If…».

Этот рассказ необычен для меня и в другом смысле. В любовных историях я не силен. Почему это так, я предоставляю объяснять какому-нибудь салонному психиатру. Я лишь отмечаю сам факт.

Иногда в моих рассказах появляются женщины. В одном редком случае, в рассказе «Hostess», женщина даже стала героиней. Но и в этих случаях любовная линия в рассказах, если и появляется, то остается побоку.

Однако «What If…» — чисто романтическая история. Всякий раз, думая об этом, я поражаюсь. И считаю, что из всех моих многочисленных рассказов это единственный с серьезной (в противоположность непристойным) любовной линией. О, небеса!

Разумеется, Норман и Ливи опаздывали — когда спешишь на поезд, в последнюю минуту непременно что-нибудь да задержит, — и в вагоне почти не осталось свободных мест. Пришлось сесть впереди, так что взгляд упирался в скамью напротив, обращенную спинкой к движению и примыкавшую к стенке вагона. Норман стал закидывать чемодан в сетку, и Ливи досадливо поморщилась.

Если какая-нибудь пара сядет напротив, придется всю дорогу до Нью-Йорка, несколько часов кряду, с глупейшим ощущением неловкости пялить глаза друг на друга, либо — что едва ли приятнее — отгородиться барьерами газетных листов. Но искать по всему поезду, не найдется ли еще где-нибудь свободной скамьи, тоже нет смысла.

Нормана, кажется, все это ничуть не трогало, и Ливи немножко огорчилась. Обычно они на все отзываются одинаково. Именно поэтому, как уверяет Норман, он и по сей день нимало не сомневается, что правильно выбрал себе жену.

«Мы подходим друг другу, Ливи, это главное, — говорит он. — Когда решаешь головоломку и один кусочек в точности подошел к другому, значит, он-то здесь и нужен. Никакой другой не подойдет. Ну а мне не подойдет никакая другая женщина».

А она смеется и отвечает:

«Если бы в тот день ты не сел в трамвай, мы бы, наверно, никогда и не встретились. Что бы ты тогда делал?»

«Остался бы холостяком, разумеется. И потом, не в тот день, так в другой, все равно я бы познакомился с тобой через Жоржетту».

«Тогда все вышло бы по-другому».

«Нет, так же».

«Нет, не так. И потом, Жоржетта ни за что бы меня с тобой не познакомила. Она тебя приберегала для себя и уж постаралась бы не обзаводиться соперницей, не тот у нее характер».

«Что за чепуха».

И тут Ливи — в который уже раз — спросила:

— Слушай, Норман, а что, если бы ты пришел на угол минутой позже и сел бы не в тот трамвай, а в следующий? Как по-твоему, что бы тогда было?

— А что, если бы у всех рыб выросли крылья и они улетели бы на высокие горы? Что бы мы тогда ели по пятницам?

Но они тогда все-таки сели в тот самый трамвай, и у рыб не растут крылья, а потому они уже пять лет женаты и по пятницам едят рыбу. И так как они женаты уже целых пять лет, они решили это отпраздновать и едут на неделю в Нью-Йорк.

Тут она вернулась к настоящему:

— Неудачные нам все-таки попались места.

— Да, верно, — сказал Норман. — Но ведь напротив пока никого нет, так что мы более или менее одни хотя бы до Провиденса.

Но Ливи это не утешило, и недаром она огорчалась: по проходу шагал маленький кругленький человечек. Откуда он, спрашивается, взялся? Поезд прошел уже полпути между Бостоном и Провиденсом. Если этот человечек раньше где-то сидел, чего ради ему вздумалось менять место? Ливи достала пудреницу и погляделась в зеркало. Если не обращать внимания на этого коротышку, может, он еще и пройдет мимо. И она поправила свои светло-каштановые волосы, которые чуточку растрепались, пока они с Норманом бежали к поезду, и принялась изучать в зеркале голубые глаза и маленький пухлый рот — Норман уверяет, что губы ее всегда сложены для поцелуя.

Недурно, подумала она, глядя на свое отражение.

Потом она подняла глаза — тот человечек уже сидел напротив. Он встретился с нею взглядом и широко улыбнулся. От улыбки во все стороны разбежались морщинки. Он поспешно снял шляпу и положил ее на свой багаж — маленький черный ящичек. Тотчас на голове у него вокруг голой, как пустыня, лысины вздыбился венчик седых волос.

Ливи невольно улыбнулась в ответ, но тут взгляд ее снова упал на черный ящик — и улыбка угасла. Она тронула Нормана за локоть.