Новое назначение

— Идеи, — кивнул чиновник, потом уточнил. — Только, не простая идея, а с большой буквы. Вначале, когда большевиков прогнали, что было? Радости полные штаны, вот, узурпаторов выгнали, теперь заживем. Свою собственную республику построим, Антанта нам поможет, все будем счастливы. Антанта в Архангельск приехала, начала с большевиками воевать, дескать, наймиты немецкие, ату их! И наши, кто Великую войну прошел, с большевиками сражались, потому как обижены — мол, из-за коммунистов недовоевали, союзников предали, родную землю германцу сдали. А что потом? Германия капитулировала, англичане с аэропланов листовки над красными скидывали — дескать, хозяева ваши сдались, теперь и вы сдавайтесь. А большевики отчего-то сдаваться не пожелали, и плевать им с высокой колокольни, что немцы лапы кверху подняли. Вот здесь англичане с французами и задумались: а с кем мы воюем-то? С немцами-то еще ладно, но с русскими-то воевать не договаривались. Нам бы тогда тоже задуматься, а за что воюем? Допустим, против большевиков. Допустим, разгромим большевиков, а дальше-то что? У большевиков все четко, все по полочкам разложено, а у нас? Меньшевики одно говорят, эсеры другое, а где истина-то? Так-то, молодой человек.

— Вы сами-то кем были? Военным чиновником? — поинтересовался я.

— До февральской революции я главным криминалистом Архангельского управления полиции служил, — похвастался мой сосед. Представился: — Марков, титулярный советник. Вздохнул: — Если бы не февраль, глядишь, уже бы коллежским асессором сделался. И выслуга подходила, и должность соответствовала, требовалось только экзамен сдать, так это ерунда. А как уголовникам амнистию объявили, тюрьму почистили, мое бюро почти сразу и сгорело, вместе с асессорством.

— И сгорели, разумеется, альбомы с фотографиями преступников и дактилокарты? — догадался я.

— А вы умный юноша, — похвалил меня бывший криминалист. — Обычно говорят дактокарты.

— Стараюсь, — скромно потупил я глазки.

— Не поверите — даже сегодня не всех удается убеждать в неповторимости папиллярных линий, — оживился мой собеседник. — Мол, гадаете, ровно цыганки.

— Но злоумышленники-то верят, — усмехнулся я. — Если бы не верили, не сгорели бы ваши архивы.

— Это точно, — вздохнул криминалист. — А как бюро сгорело, потом и полицию разогнали, пришлось мне в военное ведомство переходить в простые учетчики. Жить как-то надо. А я архив десять лет собирал! У меня все расставлено по полочкам — здесь конокрады, тут мошенники, форточники, гастролеры. Я даже на мартышек фотоальбом завел и пальчики у них откатал.

— У мартышек? — удивился я, впервые услышав такой термин.

— Мартышками у нас мальчишек зовут, которые по баржам работают, — охотно пояснил Мартов. — Тащит, скажем, буксир баржу, а на нее мальчишки прыгают, курочат, что поценнее, и в воду. Иной раз с лодки заскакивают или баграми цепляются, а добычу на лодку кидают. Опасное это занятие, погибнуть можно, но мальчишки же в смерть не верят, правильно?

Я кивнул, прикинув, что если удастся отсюда выйти, так неплохо бы этого титулярного советника пристроить к настоящему делу. Хороший криминалист — это находка. Он и уголовному розыску первый друг и помощник, и нам.

Мы уже решили укладываться спать, как раздался шум, дверь распахнулась, и к нам едва ли не кубарем влетел... тот самый курносый красноармеец, арестовавший меня пару часов назад.

— Володя?! Аксенов?! — услышал я знакомые голоса, а потом увидел, что следом за курносым в помещение ворвались знакомые люди: комиссар Спешилов и Серафим Корсаков, а с ними незнакомый мужчина.

— Да тут я, тут, — ворчливо отозвался я, поднимаясь с пола. Кивнув своему соседу, сказал: — Вы уж тут посидите немного, разберемся, что к чему, найду вам работу по душе.

— Так вы и на самом деле чекист? — обомлел Марков.

Я не успел ничего ответить, как меня уже вытаскивали на волю, на свежий воздух.

— Товарищ Аксенов, примите мои извинения, — сухо произнес незнакомый мужчина, а потом догадался, что надо бы вначале представиться: — Конасов, начальник особого отдела сто пятьдесят четвертой дивизии. Готов понести наказание за действия своего подчиненного.

— Володька, ну ты скажи, есть же такие идиоты на свете?! — возмущался Спешилов. — Человеку поручили тебя отыскать, а он взял и под арест запихнул.

— Подождите, товарищ комиссар, дайте все объяснить, — сдержанно произнес главный особист дивизии.

— То есть, мое задержание произошло по ошибке? — решил я выяснить главное.

— Так точно, — по-военному доложил Конасов. — Товарищ Кругликов, начальник особого отдела армии прислал телефонограмму: выяснить, где находится особоуполномоченный ВЧК товарищ Аксенов, выполнявший особое задание в тылу врага, и доложить ему в течение дня. Я обратился в губернский исполнительный комитет, к товарищу Попову, выяснил адрес и дал приказ своему комвзвода Семенову уточнить ваше месторасположение и, по возможности, доставить ко мне.