Новичок. Побочный эффект

В Дом культуры ВХЗ мы со Стигом заехали на обратном пути, прослушав всё «Владимиро-Суздальское княжество». И Фрида, и весь мой ВИА умотал в Москву в первый же день, а худрук остался.

Раздраженный одинокими ночевками и бесплодными поисками, я уселся в первом ряду полутемного зала, напротив низковатой, гулкой сцены. И сиденья тут жесткие, скрипучие… Как назло всё!

– Мы готовы, – подался ко мне переводчик.

– Йа, йа… – ворчливо отозвался Андерсон.

Местное начальство в лице маленького, лысоватого человечка, примерившего обтерханный костюмчик, угодливо поклонилось, и резко взмахнуло рукой.

Отчетливо щелкнул магнитофон. Тени в складках бархатного занавеса будто ожили, испуская колебания хрустальных нот. Старые, обтянутые черной тканью колонки запели голосом Томы, то напевно, то подчиняясь жесткому ритму. А на сцену вышла ОНА!

Меня даже дрожь пробрала, до того девушка в простеньком платье соответствовала выношенному мною образу. Темноволосая и яркая, с хорошей спортивной фигурой, певунья улыбалась неласково, даже малость небрежно, словно делая большое одолжение.

«Вот только не запой, как надо! – грозился я мысленно, до того мне хотелось, чтобы увиденное совпало с услышанным. – Попробуй только!»

И «темненькая» запела, вторя записи. Я замер. Низковатые звуки ложились с тяжестью драгметалла, темным и жарким упаданьем оттеняя высокие, светлые ноты, что проливались сквозь решетки динамиков. Я отмер.

– Достаточно!

«Во! Охрип даже…»

Вокалистка смолкла, глядя на меня с нетерпением застоявшейся кобылицы, только-только вырвавшейся на простор.

– Как вас зовут? – спросил я, прочистив горло.

– Мария Левицкая, – представилась певица обычным голосом, и слегка изогнула губы, словно думая улыбнуться. – Маша.

– Очень приятно, Маша, – честно сказал я, поднимаясь с фанерной откидушки. – Вы нам подходите!

– А вы мне? – усмехнулась Левицкая, склоняя голову к плечу. – Кто вы, вообще? Я только из отпуска вернулась, а меня наш худрук сюда сразу. Быстрей, кричит, быстрей, мухой сюда! Я даже переодеться не успела…

– Я тоже как бы худрук… ВИА «АЛЛА». Даниил Скопин. А этот надутый господин – директор группы «АББА» Стиг Андерсон. Вот только у него вокалисток – полный комплект, а мне не хватает Маши Левицкой.

– Ну-у… – задумалась девушка, даже не улыбнувшись. – Ну, давайте попробуем.

– Давайте! – довольно мурлыкнул я.

Это я удачно зашел!

Глава 15.

Среда, 21 мая. Вечер

Ленинград, Московский парк Победы

– You are the dancing queen! – гремело под необъятным сводом СКК, а бодрые удары рояльных клавиш словно вели строчку по изысканным нотам.

Спортивно-концертный комплекс имени В.И. Ленина сдали буквально позавчера, а первыми тутошнюю акустику испытала «АББА». Трибуны стонали под накатами вокального эха – двадцать пять тысяч ленинградцев откликались на все переливы певческих октав, а уж Агнета с Фридой выкладывались по полной.

В реальной жизни их лица не светились тем счастьем, что нынче излучалось со сцены, но слушателям ни к чему знать о маленьких семейных трагедиях или о несбывшихся мечтах. Даже большие деньги не гарантируют исполнения любых желаний.

– Young and sweet, – неслось со сцены, – only seventeen!

Dancing queen, feel the beat from the tambouri-ine!

Я отчетливо слышал Томин и Машин голоса – обе «моих» девушки выступали бэк-вокалистками, подпевая на заднем плане. Тоже хорошая школа. Пускай видят и труд солисток, и реакцию огромной толпы. Вкалывай, и не халтурь! А когда выйдешь на первый план, и на тебе сойдутся лучи прожекторов и фокусы телекамер, не зазвездись.

Простейшие заповеди. Так сказать, из любви к искусству. Не помню уж, как там на латыни…

Привстав, я оглянулся. Глаза не охватывали всю центральную трибуну, но ложу для почетных гостей рассмотрели. Кажется, Романов присутствует. «Хозяин Ленинграда».

С Райкиным он в контрах, но к зарубежной эстраде отнесся благосклонно. Ну, и слава тебе…

За блестками и огнями музыканты терялись, лишь на Бенни с Бьорном падал перекрестный огонь юпитеров. Мишка самозабвенно гнулся и разгибался, яростно вплетая басы в общее созвучье. Рядом выколачивал медь ударник, походя на многорукого Шиву с растрепанными рыжими патлами и столь же огненной бородой – кленовые палочки так и мелькали, успевая задать ритм всем тарелкам и барабанам. Его звали Эдик Линьков.

На этого самородка мы наткнулись случайно, задержавшись в Березове – то ли маленьком поселке, то ли большом селе. Но ДК здесь точно не стояло, место культурного учреждения занимал неказистый клуб – тут тебе и «худфильм» покажут, и дискотеку устроят, и в кружок юного техника запишут.

Вот в клубе мы со Стигом и откопали пламенного самородка – ритмы, яростно колотившиеся в окно, буквально разносили ветхое здание. Долго сманивать Эдика не пришлось, он согласился сразу. У нас с ним возникло лишь одно разногласие…

«Моя муттер, – заявил Линьков, величественно картавя, – говорит, что я не рыжий, а золотой!»