Новгородский толмач

Вид этого города с окрестных холмов ошеломляет путешественника и врезается в память навеки. Представьте себе море зелени - или море желтой листвы, которое мы увидели на обратном пути, - посреди которого тут и там стоят готовые к отплытию белые корабли - храмы, церкви, монастыри. Конечно, когда въезжаешь на улицы, видишь другое море - море грязи. Только вблизи Кремля мостовые вымощены деревянными торцами или тесаными бревнами. Во многих местах жители строят дощатые помосты вдоль улиц, но они весьма недолговечны, и ходить по ним следует с осторожностью канатоходца.

Огромность города в какой-то мере связана с тем, что дворы в Москве гораздо просторнее, чем в Новгороде или Пскове. Москвичи уверяют, что постройка домов далеко друг от друга ослабляет угрозу распространения пожаров. Не верьте: пожары в Москве свирепствуют еще хуже, чем в северных городах.

Я поначалу не мог понять, почему огонь в русских городах перелетает с улицы на улицу, как их сказочная жар-птица. Ведь искрам, падающим на заснеженную крышу или мокрую бревенчатую стену, не так легко превратиться в огненный язычок. Потом понял: сено! Каждый дом запасает на зиму большое количество сена для лошадей и скота. Достаточно одной искре залететь на сеновал - и дом вспыхивает как факел. Вместо моря зелени получается море огня. Отряды тушителей носятся в дыму по улицам, длинными топорами разбивая загоревшиеся дома, катая бревна по земле. В Москве, говорят, сам великий князь порой скачет посреди ночи на помощь пожарным, хватает топор, лезет в огненные вихри. Но когда я спрашиваю, почему бы не хранить сено во дворе, в виде стогов, местные только пожимают плечами. "У отцов наших и дедов так было заведено, чтобы в доме, под крышей - не нам то менять. Да и разворуют во дворе того и гляди".

Великого князя я видел только один раз, когда псковское посольство было допущено лицезреть его возвращение из поездки в Коломенский монастырь. Копыта его коня оставили ошметки грязи на расстеленном ковре. Право подъехать верхом к дворцовой лестнице принадлежит только великому князю. Всякий, кто попытается нарушить эту прерогативу, будет сурово наказан. Сойдя с коня, князь Иван ласково обратился к псковским послам и назначил им явиться с грамотами и подарками назавтра. Но на самих переговорах я не присутствовал.

Зато посадник Терентий Андреевич взял меня с собой, когда его принимала великая княгиня Софья. Она запомнила его с первой встречи на берегу Чудского озера и обошлась как со старым другом: милостиво приняла подарки от Пскова, доверительно поделилась своими тревогами. Детей у нее еще нет, однако она крепко верит, что Богородица услышит ее молитвы и пошлет ей потомство. Но что действительно раздражает, тяготит, а порой и возмущает ее - это постоянное и назойливое шныряние по Москве посланников, баскаков, собирателей дани из Золотой Орды и их вооруженной свиты.

Оказывается, до недавнего времени у них был свой дом даже в Кремле. Княгиня Софья решила с этим покончить. Она послала дары жене главного монгольского хана Ахмата и письмо, в котором извещала, что во сне ей было видение: Богородица повелела построить церковь на том самом месте, где в Кремле было Ордынское подворье, то есть резиденция непрошеных гостей из Сарая. Княгиня просила уступить ей это место, а взамен взять в два раза больший участок к югу от Москва-реки. Монгольская царица согласилась (при всем своем мусульманстве монголы порой побаиваются Бога христиан и стараются без нужды не гневить Его), и теперь монгольские баскаки переселились в место, именуемое Ордынка.

Но все равно, существующее положение кажется княгине Софье невыносимым. "Доколе мне быть рабыней ханской?" - доверительно шептала она Терентию Андреевичу. Она подбивает своего мужа перестать наконец платить дань монголам. И ни в коем случае не подчиняться их требованиям вернуться к старым обычаям, когда московский князь должен был ездить в Орду на поклон, должен был выходить из города пешком навстречу монгольскому послу, подносить ему кубок с кобыльим молоком и выслушивать чтение ханской грамоты, стоя на коленях.

Князь Иван прислушивается к словам жены. Все же она - живой свидетель того, что может случиться с христианским государем, надеявшимся на прочный мир с магометанами. Но, с другой стороны, страх Москвы перед монголами еще слишком свеж и силен. Примерно сто лет назад русские впервые победили монголов в большой битве. Но уже два года спустя их князь Дмитрий Донской (прадедушка нынешнего князя Ивана) не смог отбить новое нашествие. Монголы вторглись в русские земли, захватили Москву и другие города, перебили и увели в рабство чуть ли не миллион жителей.