Новая жизнь. Вожак шайки

Норль разбудил меня, и я задумался, стоит ли рискнуть и прокачать еще по энергии одного-двух охранников, все же время приближается к пяти утра и могут появиться Стражи. С ними я и так справлюсь, только, потом сюда попасть окажется почти невозможно. Решил все же пойти на это, чтобы хоть пара из них оказалась полностью прокачана и таких можно уже спокойно оставить с лошадьми и остальными охранниками.

Сейчас поток туристов к Скале должен разительно уменьшиться, война уже совсем близко подошла к этим землям, народ вряд ли отправится в долгое путешествие, когда твой дом могут ограбить и сжечь в любую минуту. Своих бойцов они могут и днем проверять, не пора ли кого положить на стол. А ночью спокойно спать, без лишних ночных смен. Стражи ни с кем активно не воюют, насколько я знаю, и часто уровни силы и энергии не должны иметь возможность повышать, такое дело без смертельных схваток и человеческих смертей быстро не качается, как мне кажется, в этом мире.

А проверка на стене времени занимает совсем немного, так что, особой нужды в усиленном использовании Скалы для Стражей точно не имеется.

Поэтому я рискнул и отправив Норля с парой мужиков из Скалы, прокачал на энергию еще двоих охранников, самого Кнопфа и второго взрослого мужика, Туима, очень сильно попросивших меня об этом.

После быстрой проверки на стене, сразу же выставил народ на улицу и сам, прибравшись немного, выскользнул за ними.

Получается, если завтра прийти пораньше и нам с Норлем не ложиться на стол, то, можно всех оставшихся охранников прокачать и этим двоим энергию добавить.

Или не рисковать, как сегодня и прийти сюда еще два раза, чтобы и нам с напарником побольше маны набрать про запас.

Нет, наша, а именно, моя мана — это залог успешного завоевания окрестных земель и захвата Скалы, поэтому, экономить в ущерб себе я точно не стану.

— Ладно, теперь вниз, да осторожно, если нас вычислили, могут в лесу засаду поставить, — скомандовал я и мы вскоре спустились по лестнице, последним остался я, поднял лестницу наверх, почистил перекладины от земли и грязи и положил ее по памяти примерно так, как она и лежала до нашего появления.

Потом сложил вдвойне длинный кусок веревки из ботика и спустился сам, пропуская ее через перчатки. Норль уже увел в лес народ и теперь я собрал обратно в мешок тонкую синтетическую веревку, которую никому лучше не видеть из местных людей, чтобы не возникало лишних вопросов.

Переход обратно к реке и переправа прошли нормально, потом день отдыха и сна в лагере, получившие волшебное усиление охранники рассказывают товарищам о новых способностях, теперь и у тех глаза горят в ожидании такого чуда.

Днем ко мне подошел Кнопф со вторым мужиком и тихонько, но сердечно, поблагодарили меня и Норля за такой подарок:

— Мастер и Великий Мастер, мы теперь ваши должники по гроб жизни. С такими способностями вы нам новую жизнь дали еще прожить. Нам, ведь, уже под сорок лет обоим, и мы уже давно почувствовали, что не можем больше полноценно случить в охране, устаем очень сильно каждый день и нам пора на покой. А сегодня утром, после этой, как вы ее называете, Скалы, почувствовали себя молодыми парнями, добежали до реки, не заметив этого, еще силенка прежняя вернулась, да что там прежняя, она такой и в молодости у нас не была, вот что мы можем сказать. Благодарность наша сердечная и теперь наши жизни в ваших руках!

— Ну вот и отлично! А скажите мне, — решил я поинтересоваться, — Почему вы пошли караваны купеческие охранять, а в дружину какую-нибудь не нанялись? Чтобы стать настоящими воинами?

Давно вопрос меня этот почему-то интересует и вот сейчас я решил спросить, пока время имеется лишнее и люди благожелательно очень настроены.

— Есть у нас ответ на твой вопрос. В нашем селе так и повелось, половина парней уходят в стражники или по еще какой служивой части. Половина — в купеческие охранники, так уже несколько поколений мужиков выросло. И мы можем сравнить, чем лучше заниматься, чтобы дожить хотя бы до наших лет, — неспешно рассказывает напарник Кнопфа.

— И чем же, выходит, лучше заниматься? — спрашивает Норль, заинтересовавшись разговором.

— Ну смотри, из примерно двадцати наших ровесников или немного помоложе парней, которые ушли с вербовщиками или по отцовым рекомендациям. У кого отцы дожили до совершеннолетия детей и чему-то смогли обучить своих сыновей. Мы конечно знаем не про всех своих. Один из наших служит до сих пор где-то в баронской дружине десятником, приезжает к сестре иногда, двое порубленных-покалеченных в село вернулись, один совсем на хлеб не может зарабатывать, второй с деревом хорошо трудится, ходить не может, но, руками на жизнь себе зарабатывает. И все, про остальных знаем, что погибли или ничего не знаем, просто они в родное поселение уже много лет не приезжают.

— Понятно, что стоять в строю — дело опасное. Или рубиться на конях, — подтверждает Кнопф.