Новая жизнь темного властелина. Часть 2

Согнутые громогласными звуками моего голоса спины горожанок выпрямились. Произнесённое вслух имя Ильсинии Силаевой чудесным образом разрядило обстановку, накалившуюся на площади после моего вторжения на деревянный помост. По толпе женщин прокатилась волна шепотков — мало кто отважился заговорить в полный голос.

— Раз уж я оказался перед вами на этой сцене, — объявил я, — то исполню одну из любимых композиций моего друга и учителя… его имя вам ничего не скажет.

Не думаю, что кто-либо в этом мире знал о гранд-мастере некромантии из Милонка, Вилоше кар Муоне, хотя в Акрильской академии о нём ещё при его жизни ходили легенды. И многие из этих впечатляющих историй брали начало с того, что гранд-мастер выпивал в своей лаборатории спиртовую настойку, тихим могильным голосом запевал «Балладу о неупокоенном колдуне» и приступал к испытанию очередного гениального изобретения. Все его ученики и коллеги знали, что когда в лаборатории звучали слова «Баллады», нужно бежать без оглядки, не дожидаясь, пока тебя вынудит это сделать очередное творение гениального, но временами рассеянного некроманта.

Я извлёк из струн карауки первые звуки «Баллады о неупокоенном колдуне». Увидел на лицах публики недоумение. А что вы хотели, дамочки? Гимн некромантов Акрильской академии магических искусств это вам не сопливая песенка о слезах-алмазах. Слов её вы не поймёте, но сможете почувствовать и прочувствовать заложенный в них посыл.

Приняв мои правила игры, спряталось за облаками солнце. Ворвавшийся на площадь порыв ветра разметал по сторонам скастованный мной сразу в трёх местах над головами публики «туман страха»: под его воздействием мелодия «Баллады» воспринималась особенно проникновенно, пробирала до костей. Мой голос, поначалу спокойный и печальный, обретал мощь, заставлял дрожать доски пола, дребезжать стёкла смотревших на площадь окон.

А потом пробудились иллюзии.

К их продумыванию мы с приятелями по факультету подошли с рвением и фантазией истинных специалистов по тёмной магии. Сколько провели опросов, сколько перелопатили книг в библиотеке академии! Прежде чем выявили три десятка главных человеческих кошмаров.

Туман страха сковывал собравшимся на площади женщинам движения, пробирался в их головы, подстёгивал воображение. Мой голос давил на их барабанные перепонки, прогонял мороз по коже, заставлял вжимать в плечи головы. Рванувшие к толпе со всех сторон иллюзии превратили копошившиеся в головах женщин страхи в наглядные картинки.

Помню, как мы спорили до хрипоты, выясняя, кто страшнее для обывателя — пауки или змеи. А может, гигантские сороконожки, поросшие длинными рыже-землистыми волосками? Или обычных людей больше пугали мыши и крысы? Гигантские, шевелящие усами насекомые? Кто-то доказывал, что главным пугалом для людей всегда были и будут призраки.

Я смешал в кучу все эти страшилки.

Направил их к женщинам.

* * *

Моя песня набирала обороты. Это творение неизвестного поэта как нельзя лучше соответствовало моему настроению и потворствовало моим желаниям. Перед мысленным взором я видел горящие в полумраке лаборатории глаза Вилоша кар Муона. Терзал защищённые магией от разрывов струны. Вдыхал пропахший болотной тиной «туман страха».

И следил за развернувшимся на площади представлением.

Почти половину песни публика простояла в оцепенении. Тому способствовали музыка, мой голос, «туман», плотное кольцо иллюзий, которым я не сразу позволил ринуться в толпу — сперва «кошмары» лишь кружили вокруг сбившихся в кучу горожанок, показывали себя во всей красе. И только когда звучание «Баллады» достигло апогея, дал своим созданиям отмашку.

Шевеля усиками, перебирая ножками, извиваясь и угрожающе раздуваясь, придуманные группой студентов Акрильской академии иллюзии вклинились в застывшую от ужаса толпу.

Вот тогда на площади и случился взрыв эмоций.

Куда там моему усиленному магией голосу! От бешеного рёва толпы трескались оконные стёкла, лопались сосуды в глазах, рвались барабанные перепонки. Ещё мгновение назад сбившиеся в кучу неподвижные женские фигурки не просто ожили — их теперь распирало от пробудившейся энергии.

Впервые среди дня не видел на площади ни одного голубя — ни на земле, ни в воздухе. Всё же птицы оказались не так глупы, как я полагал раньше. Они ретировались до того, как толпа, достигнув критической плотности, брызнула в стороны, точно вода из взорвавшегося сосуда.

Вопли, ругань, стоны — они органично и в нужный момент вписались в мелодию «Баллады». Добавили её звучанию ту самую изюминку, которой гросс-мастер некромант добивался, выпуская на прогулку свои создания. Всё же, слушая вплетавшуюся в песню какофонию женских голосов, я не мог не признать, что профессор кафедры ритуалистики и тёмной магии Вилош кар Муон хорошо разбирался в музыке.

* * *

Песня близилась к завершению.

К тому времени слушателей у меня почти не осталось.