Новая жизнь Димки Шустрова

Рассказ у нее получился недолгий, как и сама встреча. Надежда Сергеевна старалась говорить непринужденно, с юмором, но чем смешнее рассказывала, тем мрачнее становилась Елена Трофимовна.

— Ну что ты, мама? Зачем такой трагизм на лице?

— Да вот слушаю тебя, дочка, и в голову не могу взять. Цветочками прельстилась! И зачем было давать телефон? Он теперь звонками изведет. Разве это дело— неизвестно кому сообщать номер!

— Почему же? Он производит впечатление вполне приличного человека.

— Знаем этих приличных! И молоток вдруг откуда-то взялся. Откуда молоток? Неужто сапожник? И гвозди, говоришь, были?

— Были. И клещи тоже.

— Вот видишь!

— Ах, мама, зачем такая подозрительность! Чего в жизни не бывает! В конце концов, случайно могли оказаться. К приятелю шел замок чинить. Мало ли. А по-твоему выходит, будто специально следил за мной и ждал, когда каблук сломается. Смешно!

— Почему-то к другой не подошел, не кинулся каблук прибивать. Видит: красивая женщина, одна. Да еще с хорошей зарплатой.

— Мама, хоть думай, что говоришь! Ну откуда ему знать о моей зарплате?

— Эх, милая, да они за версту чуют. Птичку по перышкам видно. А ты разулыбалась. Нет бы рублевку за ремонт: спасибо, мол, хороший человек, вот тебе на сто граммов, иди с богом. Так зачем-то цветочки ему в подарок! Не там, Надюша, ищешь. Какой человек Борис Аркадьевич…

— А вот о нем и наших отношениях, мама, я говорить решительно не желаю. — Надежда Сергеевна поставила на стол чашки и сказала: — Чай будем пить?

— Да разве я худа тебе желаю? — всхлипнула Елена Трофимовна. — Сердце исстрадалось на тебя глядючи. Одна и одна. Плохо без мужика в доме.

— А я? — строго спросил Димка.

— Вот ты — одна и подпора у нас, — вздохнула бабушка и погладила внука по спине. — Какого тебе вареньица положить?..

Димка солидно пил чай и молчал. Думал. В рассказе матери и ему не все понравилось. Надо ведь, три часа прождал ее тот чудак и подарил столько цветов. Неспроста же. А телефон, и правда, не надо было давать. Очень казались подозрительными и молоток с гвоздями. Кто такой? Работяга? Как дядя Леша из шестой квартиры, который то и дело приходит к бабушке и просит трояк взаймы.

— А если он позвонит? — отодвинув стакан, спросил Димка. — Что сказать?

— Думаю, не позвонит. Да и телефон вряд ли запомнил. Времени было — какая-то секунда.

— А если возьмет и позвонит? — упрямо допытывался Димка. — Сказать, что такая не проживает?

— Ты так хочешь? — грустно спросила Надежда Сергеевна.

— Это твое дело, — подумав, ответил сын.

КТО ОН ТАКОЙ?

Конечно, Димка не мог не удивиться, услышав рассказ матери о странном знакомом. Хотя какой же это знакомый? Так, неизвестно кто. Чудак, в общем. То ли цветовод, то ли сапожник. Только уж никакой не добрый волшебник, как мама его назвала. Это сказочки для маленьких.

Димка повздыхал, лежа на своем диване. Про жизнь подумал — бабушка растравила: дескать, мужика в доме нет, и все не так, все плохо. Может, и плохо. А как хорошо? Кто знает?

Вот у Любчика отец, ничего не скажешь — родной, законный, весу восемь пудов. Начальник в каком-то тресте, на работу и с работы машина его отвозит. А разве позавидуешь Любчику? Каждый день дневник отцу подавай. И нет чтобы спокойно расписаться, — сначала воспитывать начнет. Для чего нужно хорошо школьную программу усваивать, что дает в жизни привычка точно и вовремя выполнять свои обязанности… Со скуки помрешь. И чего Любчика воспитывать? Он и так воспитанный. Лучше всех в классе занимается. Отличник. Другой бы на его месте от этих речей давно на Северный полюс сбежал или на какие-нибудь острова с удивительными животными. А Любчик терпит — привык.

Мужик в доме — это еще не блин с медом. Взять к примеру водопроводчика дядю Лешу из шестой квартиры — алкаш, нос красный, руки трясутся. Да приснится такой папочка во сне — неделю заикаться будешь.

Повздыхал Димка на диване, поворочался, ничего хорошего не придумал. О родном отце думать было не интересно. Сколько о нем уже думано-передумано — хватит. С тем и уснул.

А утром — другие заботы. Портфель собрать, обхитрить бабушку — как бы поменьше вареников с творогом съесть и скорей проскочить мимо нее в дверь, чтоб забрызганных грязью ботинок не увидела. Да и в школу нельзя опаздывать. Опоздаешь — приятного мало. Тут уж учительница все заметит: и ботинки, и что пуговица не так застегнута, и волосы не причесаны. Если уж постричься не собрался, то хоть причешись, не с таким же вороньим гнездом ходить.

А из школы вернулся — опять же суета да хлопоты. Поесть надо, погонять по двору на велике, телевизор посмотреть, а там уроки, и книжку о путешественнике Миклухо-Маклае охота почитать. Так что про вчерашнего чудака-волшебника и вспомнить было бы некогда. А вот не забудешь! Все цветы эти. Куда ни повернешься — так и лезут в глаза. Даже на кухонном подоконнике стоят. И кажется, еще больше их стало. Это они, красные и желтые, распушились: хорошо им здесь в тепле — водичку пьют, солнышку радуются.