Новая жизнь

Пожар тушили многочисленные пожарные бригады, но, несмотря на поддержку государства, их усилия оказались тщетными — и это не случайность. Неудивительно, что в глазах восставших виднелись слезы и полыхал гнев, что толпа, спровоцированная газетными статьями, состояла из его обиженных друзей, почувствовавших, что украдены их души, их поэзия, их воспоминания. Откуда ему было знать, что машины сожгли, оружие уничтожили, а один из друзей погиб? Все было подстроено кайма-камом с помощью местных политических партий — он запретил проводить собрание обиженных торговцев под предлогом угрозы общественному порядку.

— Теперь стрела выпущена из лука, — продолжал Доктор Нарин. — Я не тот, кто склонит голову. Я был единственным, кто попросил, чтобы на собрании обсудили тему ангелов. Я пожелал, чтобы изготовили телевизор, который покажет нашу душу и наше детство, я единственный, кто заказал такой прибор. И я единственный, кто захотел, чтобы зло, подобное книге, лишившей меня сына, было уничтожено, было загнано обратно в ту дыру, откуда оно вышло, в ту клоаку, где оно зрело и бродило. Мы выяснили, что каждый год у сотен, тысяч наших молодых людей из-за подобных забав «менялась жизнь» и, когда им в руки попадали одна-две книги, «пропадал их мир». Я все продумал. Я не случайно не поехал на собрание. И то, что собрание подарило мне такого юношу, как вы, — это милость небес, а не просто подарок судьбы. Все идет своим чередом, как я и раньше полагал… Когда автомобильная катастрофа забрала моего сына, ему было столько же лет, сколько и вам… Сегодня четырнадцатое число. Я потерял сына четырнадцатого числа.

Когда Доктор Нарин разжал кулак, я увидел на ладони клевер. Он взял его за стебелек и, внимательно посмотрев на него, бросил его легкому ветру. Ветер дул со стороны туч, но я чувствовал на лице только его прохладу. Сизые облака в нерешительности застыли на месте. Где-то далеко виднелся бледно-желтый отсвет, воздух там словно дрожал. Доктор Нарин сказал, что «сейчас» там идет дождь. А когда мы дошли до края скалистой пропасти на другой стороне горы, то увидели, что тучи над кладбищем рассеялись. Коршун, соорудивший гнездо среди отвесных скал, завидев нас, испуганно взмыл в воздух, прочертив в небе над владениями Доктора Нарина некое подобие лука. Молча с уважением и восхищением мы следили за птицей, почти не двигавшей крыльями.

— Во всей этой земле, — сказал Доктор Нарин, — есть богатство и сила, призванные поддержать действия, вдохновленные единственной великой идеей, которую я совершенствовал годами. Если бы мой сын, несмотря на свои блестящие способности, был сильным и волевым настолько, что не стал бы вмешиваться в дела Великого Заговора и не польстился на книгу, сегодня он бы почувствовал силу и способность творить, которую чувствую я, глядя с этой горы. Я знаю, что сегодня то же великолепие и те же горизонты видите вы. Я с самого начала понял, что рассказы о вашей решимости на собрании ничуть не преувеличены. А узнав, сколько вам лет, я мгновенно понял: мне не нужно ничего выяснять о вашем прошлом. Вы ровесник сына, которого у меня безжалостно забрали. Вы сами во всем разобрались, вы по собственной воле решили присоединиться к нам. Наше однодневное знакомство показало мне, что стремление воли, остановленное историей в одном человеке, возрождается в другом. Я не просто так пустил вас в маленький музей, устроенный мною в честь сына. Вы и ваша жена — первые, после его матери и сестер, кто увидел эту комнату. Вы смотрели там на себя, на свое прошлое и свое будущее. И, глядя на меня, Доктора Нарина, вы понимаете, каков следующий шаг и что вы должны сделать. Будь моим сыном! Займи его место. Возьми все, что останется после меня. Я старый человек, но энтузиазм мой еще не иссяк: я хочу верить, что движение продолжится. У меня есть связи среди людей власти. Те, которые пишут мне отчеты, тоже еще действуют. Я заставлял их следить за сотнями обманутых молодых людей. Я покажу тебе все материалы, все папки без исключения, даже папки моего сына. Просто прочти их. Как много молодых сбились с пути! Тебе не нужно отказываться от своего собственного отца, от своей семьи. Еще я хочу, чтобы ты увидел мою коллекцию оружия. Просто скажи «да»! Скажи «да» своей судьбе. Я не слепой, я все вижу. У меня много лет не было сына, я страдал; а когда его отняли у меня, мне стало еще больнее. Но нет ничего тяжелее, чем остаться без наследника.