Новая жизнь

Как я любил эти огромные восклицательные знаки после заглавных букв, наполнявших большие пузыри! «Осторожно!» — кричал Пертев Питеру, и пока летел нож, брошенный одним из подлецов в спину, тот успевал отскочить в сторону. «Сзади!» — вопил Питер Пертеву, и тот, не оборачиваясь, бил за спину кулаком, попадая прямо в челюсть врага строительства железной дороги. Иногда вмешивался сам дядюшка Рыфкы и писал в маленьком пузырьке, среди рисунков, изящными буковками, такими же, как он сам: «И ВДРУГ», или «И ТОГДА», или «НО ВНЕЗАПНО», вставляя огромные восклицательные знаки. Как мне было известно по собственному опыту, в этих случаях он привлекал к делу и Нахита (или Мехмеда).

Мы с Джанан читали предложения с восклицательными знаками и среди прочих прочитали следующее: «Я давно опередил все то, о чем пишут в книгах!»

Эти слова говорил Пертеву и Питеру герой, который посвятил себя борьбе против безграмотности, когда они посетили его хижину, где он уединился, разочарованный своей неудавшейся жизнью.

Я постарался взять себя в руки и отвлечься, когда заметил, что Джанан стало неинтересно смотреть на страницы, где все добрые американцы были светловолосыми и веснушчатыми, а все плохие кривили рот, где все благодарили друг друга по любому поводу, всех покойников разрывали и съедали стервятники, а кактусовый сок всегда спасал жизни людей, умиравших от жажды.

Вместо того чтобы фантазировать на тему своей новой жизни в качестве другого Нахита, сказал я себе, я должен уберечь от ложных фантазий Джанан. Она горевала, разглядывая школьные табели Нахита и его фотографию на удостоверении. Но вдруг в комнату вошла Гюлизар — так к хорошему герою, зажатому в угол неудачами и врагами, поспевала подмога, вызванная магическим «И ВДРУГ!» дяди Рыфкы.

Я понятия не имел, что с нами произойдет потом, у меня и в мыслях не было никаких планов относительно дальнейшего сближения с Джанан. Когда я выходил тем утром из музея, где Мехмед вел жизнь Нахита, мне в голову пришла неясная, не очень осознанная мысль: я хотел сбежать отсюда, и я хотел стать Нахитом.

9

Чуть позже, когда мы вдвоем с Доктором Нарином отправились на долгую прогулку по его поместью, он великодушно предоставил мне возможность выбрать одну из этих двух жизней. Как правило, отцы редко знают обо всем, что приходит в голову их сыновьям, — что было бы, если бы родители, подобно богам, читали книги судеб! Чаще всего они замечают в своих детях и в людях, немного похожих на них, лишь отражение своих собственных нереализованных желаний.

Мне дали понять, что, поскольку мне показали музей, Доктор Нарин хочет теперь пройтись со мной и поговорить наедине. Мы шли мимо полей пшеницы, едва колыхавшейся на ветру, под яблонями с крошечными, еще не поспевшими яблоками, по запущенным полям, где сонные бараны и коровы вдыхали аромат еще не выросшей травы. Доктор Нарин показал мне кротовые норы и следы диких кабанов, объяснил, как по частым неровным взмахам крыльев птиц, стайкой летевших с юга города прямо во фруктовые сады, можно узнать, что это дрозды. Он еще много чего рассказал мне — наставительно, терпеливо, голосом, в котором невозможно было не почувствовать нежность.

На самом деле он не был доктором. Это прозвище друзья дали ему в армии за то, что он знал много полезного о мелких ремонтных работах — например, о том, что на тот или иной шуруп нужна восьмиугольная гайка, знал, какая должна быть скорость вращения у телефонного индуктора. И это прозвище шло ему, так как он любил вещи, — ему нравилось заботиться о них, а мысль о том, что каждая вещь неповторима, была для него самым большим благом в жизни. Он, следуя воле своего отца, депутата парламента, изучал не медицину, а юриспруденцию. Он занимался частной адвокатской практикой в городе, а когда после смерти отца ему достались все эти земли и сады — всё, что он мне сейчас показывал, — он решил зажить так, как ему хочется. Да-да, только так, как ему хотелось! Среди вещей, которые он сам выбрал, к которым привык и которые понимал. Поэтому он и открыл в городе магазинчик.

Поднимаясь на холм, освещенный, но не прогретый нерешительным солнцем, Доктор Нарин сказал мне, что у вещей есть память. Вещи, как и мы, записывают и хранят в памяти все, что с ними произошло, правда, большинство из нас этого даже не замечает. «Они разговаривают друг с другом, советуются и вместе создают скрытую гармонию, составляя музыку, что зовется миром, — сказал он. — Те, кто умеет это замечать, — услышат, увидят, поймут». Он мог определить по пятнам известки на засохшей, поднятой им с земли ветке, что дрозды соорудили здесь гнездо, а рассмотрев пятна грязи, сказал, что две недели назад эта ветка сломалась во время сильной бури.