Новая жизнь 6

- К сожалению, мама, ты права – я действительно по учебе отстал, а там есть возможность погрузиться в учебу с головой – поясняю я свою позицию. Мама не сдается, мама ворчит, что она знает куда я там погружаться собрался и вообще, в этих общагах разврат один и пьянки, я говорю, что в Академии все прилично и никакого разврата и пьянок, мама закатывает глаза и отвечает, что можно подумать она сама в студенческой общаге не была ни разу. Спохватывается и поясняет что так, на экскурсию ходила, но все запомнила! Остаюсь со стойким ощущением, что у мамы молодость была ого-го… и причем никакого папы в то время у нее на горизонте не было.

- Ого! – хлопает дверь и в гостиную заглядывает отец: - народ! А вы чего не спите? Время ночь!

- Кента уйти от нас собрался! – жалуется Хината: - а меня полотенцем!

- Дорогой ты вовремя! Скажи своему сыну! И дочери! И … ужин готов… эээ… если ты хочешь только ужин… - голос у мамы сразу же меняется, и она едва не мурлычет последние слова. Со своего места отчетливо вижу, как ходит вверх-вниз кадык у отца – он сглотнул и глазами захлопал. А что делать, думаю я, выбрал ты себе папа такую жену, будь добр соответствовать, я вот тоже домой попозже пришел, надеялся прошмыгнуть незаметно, но не удалось. В этом деле каждый сам за себя!

- Кстати! – делаю вид, что только вспомнил: - тебе же Бьянка передавала… вот – достаю свой портфель и извлекаю из него большой плакат-календарь с изображением Кексика в купальнике и с надписью черным маркером поперек «Такахаси-сан! Большое спасибо за сына! С любовью!».

- О! Спасибо! – папа радуется как ребенок и хватает плакат, на лице его расплывается улыбка… ровно до того момента, как он встречается глазами с мамой.

- Дети, кажется вам пора спать – говорит мама и в ее голосе не слышно никакого мурлыканья. В ее голосе – стальные нотки боевых машин кайзера, гудение сервоприводов, наводящих орудия на цель, лязг затворов, запирающих снаряд в казеннике орудия и поднятая рука комендора, глядящего в бинокль на цель.

- Ой и правда – говорю я, бросая быстрый взгляд на часы: - завтра в школу вставать рано. Спокойной ночи, папа!

- Спокойной ночи, сын! – напряженно бросает мне отец и поворачивается к маме: - дорогая, клянусь…

- Ну ты и хитрован! Папку под поезд бросил! – шепчет мне в спину Хината: - ты чего?

- Да ладно тебе. – отвечаю я, поднимаясь на второй этаж: - ничего там не будет. Только прощения будет просить… дольше.

- Это тебе ничего. А у меня спальня прямо над ними – жалуется Хината: - они так до утра … будут. Можно я у тебя посплю?

Глава 12

Глава 12

Те, кто когда-нибудь участвовал в дружеской драке – знают, как потом нелегко вставать с утра. Болит вообще все – и рука, которую потянул и, по-моему, даже где-то – отбил (больно крепкий у Большого Та череп!) и спина, которая пострадала от падения на ящик из-под апельсинов и голова заодно со спиной, а еще – совершенно затекло плечо, на котором спит Хината. Она у меня в комнате оказалась, потому что «папка будет у мамы громко прощения просить, давай я у тебе перекантуюсь». На каком именно этапе «перекантуюсь у тебя» перешло в «давай я тебе плечо отлежу» - трудно сказать. Наверное, я лицемер и пуританин, но никаких мыслей о сексуальности своей младшей сестры не допускаю даже в подсознание, а потому все что я ощущаю с утра – это то, что у меня затекло плечо, болит все и везде, а еще мне охота в туалет и если Хината будет продолжать закидывать на меня ногу, - будет нехорошо. Мочевой пузырь лопнет и забрызгает все вокруг. Потому я аккуратно выползаю из-под руки и ноги Хинаты, обращаю внимание, что во сне она чрезвычайно милая и из уголка рта у нее тянется ниточка слюны. Тихая Хината – милая Хината, а вот как она рот откроет… мда…

Хината ворочается и чего-то бормочет во сне, что-то вроде «Айка, рано еще, давай спать». Я нахожу ногами тапки, накидываю халат и иду в туалет, по дороге размышляя о том, что отношения между Хинатой и Айкой явно могут быть за гранью просто дружбы… или это у меня в голове что-то не так? После того, как задумчиво изучил свою физиономию в зеркале, синяк почти прошел, вот что значит мясо вовремя приложить, Марика метнулась кабанчиком за куском охлажденной говядины, правда мне на орехи потом высказала – мол Большой Та и так только из больницы, а ты ему на старые травмы свежие синяки… а я ей отвечал, что это он меня поколотил, а мне конечно никто не поверил. Нет, конечно, если бы мы с Большим серьезно схватились – это один коленкор, но в режиме ритуальной мужской драки, когда лежачего не бьют, по колокольчикам коленкой нельзя и вообще, только руками и ногами, да еще и стараясь друг друга не сильно покалечить – тут с Большим реально трудно что-то сделать.

Интересен тот факт, что кусок говядины «вагю», с прожилками мраморного жира – все же лучше справляется с синяком, чем просто кусок говяжьей вырезки, и хотя у нас Марика денег не считает, но в ближайшем магазинчике «вагю» не продавалась. Все-таки Кума знает толк в синяках и способах их культивации.