Новая жизнь

Каждый раз во время выброса нечего делать. И вот сейчас, в то время когда выброс кончился, но на улицу идти ещё нельзя, мы все сидели в зале за столом и думали чем бы заняться. Я как обычно просматривал сводку новостей, Борзый копался в кармане в поисках чего-то, Монах дремал, а Сидорович спокойно перелистывал мой отчёт о поставках и иногда недовольно щурился. Видимо ему что-то не нравилось. Мне было всё равно. Свою работу я ведь выполнил. Неожиданно Борзый вынул из кармана пачку старых карт, связанных резинкой и положил их на стол. Он с секунду подумал, а потом спросил:

— Кто играть в «Дурака» будет? — он обвёл нас глазами и снял резинку с карт.

— Я буду, — сказал, открывший глаза, Монах.

— Я тоже не прочь сыграть, — сказал Сидорович и добавил: — Вспомним, как это делается! — он радостно хлопнул в ладоши.

— А ты, Физик? Покажи чему тебя шулер научил, — сказал Борзый, ехидно улыбнувшись.

— Его зовут не шулер, а Серый. А ты завидуешь, потому что играешь хуже! — ответил я ему, выхватив карты, чтобы их раздать. Борзый ничего не ответил. Лишь промолчал. Я по-быстрому пересчитал карты. Их оказалось тридцать шесть. Без джокеров, троек, четвёрок и пятёрок. Нормально. Я стал раздавать карты сидящим рядом со мной. Сидорович сидел напротив меня, перед настенным телевизором, Монах слева, а Борзый справа. Я начал раскладывать карты по одной каждому, пока их число не дошло до семи. Оставшиеся я положил в центр стола на козырную, которой оказался валет пики. Взяв в руки свои карты, я удивился. Ни одного козыря. Везёт, так везёт! Распределив их по порядку, я осмотрел остальных игроков. Борзый сидел и улыбался, скорее всего получил крупный козырь. В отличие от него Монах сидел молча и смотрел на оставшиеся карты. Сидорович всё возился с их распределением, как и я впрочем. Когда я с этим закончил, то Борзый спросил:

— У кого, что из мелочи есть?

— Валет, — сказал Монах, улыбнувшись.

— Десятка, — сказал я.

— Семёрка, — сказал Сидорович.

— Степан, ходи под меня, — сказал Борзый, почесав затылок. Он кстати сидел в капюшоне. Как будто здесь холодно. Глупо. Торговец положил возле Борзого семёрку черви и тот сразу же покрыл её восьмёркой той же масти. Я решил помочь Борзому и подложил ещё две семёрки, на что услышал:

— А не завалите! — Сидорович кинул двух козырей, даму и вальта и победно осмотрел всех нас. Ни у меня, ни у Борзого с Монахом таких карт, и мы дружно решили продолжать игру.

Описывать всё в подробностях неинтересно. Там несколько раз брал карты Монах, Степан и один раз я. Борзый ни разу пока не проиграл. И вот, когда карт осталось всего четыре, а мне надо было взять три, так как я только что отбился от очередного хода Борзого, я решил действовать и вместо десятки кинул Монаху два короля, один крести, другой козырной. Тот озадаченно посмотрел на меня и, улыбнувшись, положил на них двух тузов. Тут-то мне и помог Степан, он положил рядом туза, да не просто туза, а козырного. Тут уж делать нечего. Монаху пришлось брать карты, а Сидорович оказался победителем, так как это была его последняя карта. У меня их оставалось ещё две, десятка крести и шестёрка козырная. У Борзого было тоже ещё две карты, что не скажешь о Монахе, который с трудом удерживал большую кипу карт в руках. Он, похоже, и проиграет. Я улыбнулся и посмотрел на Борзого с надеждой, что он мне умастит. Тот ехидно посмотрел на меня и уже собрался было положить какую-то карту, как вдруг раздался громкий низкий голос. Все мы, как будто сговорившись, повернулись на голос и увидели, что небольшой телевизор за спиной Степана включился и нашему взору предстал изображение человека, сидящего за каким-то столом. Но это был не абы кто, а сам профессор Сахаров. Человек, у которого я должен был работать, но по стечению обстоятельств мне это не удалось. Я смотрел на этого человека с уважением. Он был первым учёным, кто решился ради науки на поездку в Зону. Он поехал тогда, когда ещё не было ни военных эскортов, ни бункеров с титановыми стенами, где учёные чувствовали себя в безопасности. Тогда он был молод, а сейчас ему было лет пятьдесят, хотя выглядел на сорок. Не более. На Сахарове был светло-синий халат, который носят учёные. Новые очки из хромированного железа, блокнот с красным паркером в нагрудном кармане и нашивка на груди с непонятными цифрами «653718». Я так заинтересовался его внешностью, что немного отвлёкся от того, что он говорил. А произнёс он вот что:

— Добрый вечер, Степан! Как жизнь? — голос его был живым и вообще, казалось, что он не в зоне, а где-то за периметром. Я ещё с секунду смотрел на него, а потом перевёл взгляд на Сидоровича. Он был удивлён. Видимо, не часто учёный устраивает ему видеоконференции. Торговец извернулся поудобнее и ответил:

— В норме. Что хотел?