Новая жизнь 5

— Да готов, готов… — говорю я и едва успеваю убрать голову в сторону — мелькнувшая в воздухе перчатка пронеслась у виска. Быстрый! Удар, еще, еще удар… — отскакиваю в сторону и назад, breakingground, прием из далекого прошлого, уйти назад и в сторону. Тут же прописываю встречный хук, и обычный парень попался бы на противоход, он же шел вперед, он же просто летел вперед… но Наояма лишь подставляет под удар перчатку, легко отбрасывает мою руку в сторону и … снова джеб! Подставляю перчатку, не прошел у меня хук, сожалений нет, мозг работает на пределе своих возможностей, анализируя и подкидывая варианты. Атакую сам, джеб, джеб, кросс, прикармливаю, работая на половинной скорости и тут — замечаю его улыбку. Останавливаюсь. Он останавливается тоже.

— Хорошо — говорит Наояма: — неплохо. Есть и скорость, и техника. Ноги немного запаздывают, но на твоем уровне более чем достойно. А я не верил, что в старшей школе такие таланты могут быть.

— Спасибо — говорю я, немного выбитый из колеи. Мне не нравится эта его улыбка. Знающая. Понимающая. Он понимает, что я делаю? Прикармливать соперника — это уже даже и не тактика, это стратегия, работать в одном стиле — например, все время выбрасывая кросс после джеба, всегда — левой, правой, левой, правой. И когда противник уже привыкает и уже готовится после левой принять правую — тут-то и выбрасывается коронный свинг Джона Сулливана, абсолютного чемпиона по боксу, страшно сказать, аж в 1882 году. Так же делал и Питер Джексон, он то классически намерено промахивался левой и, едва противник поднимал перчатку, ожидая правой руки — тут же влуплял левый свинг еще раз, но на этот раз — концентрированный, жесткий.

— Понимаю, хочешь придержать козыри в рукаве — кивает Наояма: — твое право… — удар! Этот джеб я не вижу, он слишком быстрый для глаза, быстрый, быстрый — перчатка обжигает кожу лица на возвратном движении, я едва успел убрать голову в сторону, это было не осознанное движение, а обычное — «туда — сюда» боксера, привычка, интуиция, называйте, как хотите. Какой он быстрый! Чувствую себя черепахой в пруду, вокруг которой кружит серебристая молния пираньи. Или какого цвета там эти прожорливые твари? Еще удар! И …

Я открываю глаза и обнаруживаю, что сижу на заднице. Подо мной жесткий и неуютный асфальт. Как? Оверхенд! Вот же… а я и забыл про эту комбинацию, но как красиво! Подшаг после джеба и апперкот в голову, естественно я закрылся от удара снизу и тут сверху прилетает оверхенд, перчатки, все дело в них. Голыми руками такой удар не сделаешь, разобьешь костяшки об лоб, об голову, но в перчатках хороший оверхенд в состоянии встряхнуть голову. Нет, именно оверхендом сложно вырубить, перчатка по большой траектории вламывается в голову сверху, голова и так наклонена… но он встряхивает и вызывает долю секунды ступора, в которую хороший боксер добавляет еще. Апперкот. Вуаля — сижу на земле. Вернее, на асфальте. Хорошо, хоть не валяюсь, а мог бы. Хорошо, что помню оверхенд, обычно забывают как именно тебя вырубили, последние пять секунд как корова языком слизала. Наояма что-то говорит и протягивает мне перчатку.

— Что? — не понимаю я.

— Все в порядке с тобой — переспрашивает он, помогая мне встать на ноги: — уж извини, пришлось тебя на жопу посадить…

— Да все нормально… — встаю, выдыхаю. Хироши — протягивает мне новую капу. Прошлую из меня выбили, наверное. Или сам выплюнул на автомате.

— Ну… было интересно. — говорит Наояма, снимая перчатки: — ты неплох, парень. Тренируйся и можешь через три-четыре годика в профессионалы выходить. Ноги подтяни. В наше время многие забыли, что такое хороший левер-панч, так что это неудивительно. Вы, молодежь -слишком уж упираете на свою физическую устойчивость, головы у вас бетонные, а так нельзя. Бетонные они у вас первые два года, а потом — привет Паркинсон и все дела. Учись голову убирать и будешь жить долго.